Пути неисповедимых

— Хах, моя внешность создает не мало проблем с женщинами, это точно, — усмехнулся Кудеяр. — Обычно при виде меня наложницы впадают в истерику или падают в обморок, в итоге полночи я привожу их в чувства и успокаиваю, и только к утру они готовы без слез принять меня.

— Наложницы? — удивленно смотрю на царевича, скривившись. — Это же мерзко! Неужели в вашей «величайшей» стране считается нормальным принуждать женщин!?

— Мы принуждаем рабынь, которых вы нам, кстати, для этого и продаете, но никогда не заставляем свободных, — напомнил Кудеяр. — Что до меня, то мне приятнее спать с бескорыстными чужестранками, чем с придворными дамами, которые в душе будут плеваться от отвращения, но все равно отдадутся в надежде на статус фаворитки. Кроме того, наложниц я никогда не принуждаю, так как им, в отличие от сенари, могу по-настоящему понравится после некоторого времени общения. Я, в конце концов, считаюсь уродом только у сенари, по меркам остальных рас я достаточно симпатичный.

— Эээх… — мечтательно вздохнул Дейк. — Хотел бы я жить во дворце и иметь свой гарем!… Вот жизнь бы была, а? Тебе, ушастый, можно только позавидовать!

— У меня нет гарема, так что мне ты можешь не завидовать, — улыбнулся Кудеяр, дернув ушами.

— Как так? Ты же только что говорил о прекрасных наложницах, которые толпами бывают в твоей спальне! — воскликнул рыцарь с таким лицом, как будто только что разбили его самую сокровенную мечту.

— Зачем же гарем во дворце? На его содержание траты нужны, а я лучше эти деньги на свою лабораторию пущу… Нет, можно, конечно, и гарем, но я предпочитаю придерживаться принципа моего отца. После того, как понравившаяся мне девушка начинает приедаться, я дарую ей свободу и отправляю обратно на родину, подарив что-нибудь на память.

— Да ты само благородство, — хмыкаю.

— Так не один я делаю, это становится нормой на Охмараге, — пожал плечами Кудеяр. — Есть конечно те, кто оставляет понравившихся девиц возле себя навсегда, но таких случаев не очень много.

— Да уж… тебя послушать, так вы там все белые зайчики! — заметил рыцарь.

— Не белые и не зайчики, но и не звери, какими вы нас считаете. Сенари, в отличие от людей, никогда не теряют благородства и не опускаются до того, что начинают издеваться над рабами или подчиненными.

— К слову о зверях… — произношу, наблюдая за Чертом, который с хитрым видом потихоньку приближается ко мне. — Ты чего, рыжая морда, из себя строишь?

В ответ конь заржал, показав свои желтые зубы, и подошел вплотную ко мне.

— Ну чего тебе? — недовольно спрашиваю, когда он принялся обнюхивать мое лицо. — Отстань…

Черт перестал нюхать мои волосы и опустил морду к рукам. Его особенно заинтересовала трубка Арланда, которую я все же решила выкурить разочек, пока инквизитор не вернулся.

Уткнувшись левой ноздрей в чашечку, конь блаженно вдохнул, закатив глаза от удовольствия. Потом он открыл глаза, в них блеснула твердая решимость. Черт быстро выхватил у меня трубку зубами и побежал.

— Эй, а ну верни! — возмущаюсь, вскакивая с земли и бросаясь за лошадью. — Стой!

Зажав трубку в зубах, конь тихой рысцой отскакал подальше от меня настолько, насколько позволяла веревка, которой он был привязан к кольям, вбитым в землю.

— Что это она вскочила? — удивленно спросил царевич у Дейка.

— Ха-ха! Ее конь украл у нее трубку! — объяснил ему рыцарь, засмеявшись. — Давай, Бэйр, попробуй его поймать! Повесели нас!

— Помог бы лучше! Вещь дорогая, он ее сейчас поцарапает и испачкает! — кричу в ответ, пытаясь хотя бы подойти к коню.

Поскольку Черт был большим мальчиком, а кроме того наглым и упертым, приблизиться к нему, не то что поймать без его желания было невозможно: стоило мне сделать один шаг, он тут же отходил на свои два. В итоге мы сначала наматывали круги вокруг костра радиусом равному длине веревки, удерживающий лошадь, а потом я попыталась как-то схитрить, но в итоге мы с ним чуть не затоптали костер.

Все это продолжалось минут пятнадцать под мои крики, недоуменное ржание Лешего, который отпрыгивал от взбесившегося товарища, как от прокаженного, каждый раз, когда тот приближался, и под громкий смех всех трех мужиков, которым, наконец, попалось развлечение получше болтовни.

Кончилось все тем, что Черт плюнул обслюнявленную трубку на землю, и, махнув хвост, как ни в чем не бывало пошел спать.

— Гррр!!! Кусок конины!!! — от несдерживаемой злости рычу и пинаю ногой землю, поднимая в воздух пыль. — Сдам тебя мяснику при первой же возможности!!!

Конь удивленно посмотрел на меня, а потом закрыл глаза.

— Сил моих больше нет! — ругаюсь, поднимая трубку с земли. Она, естественно, была вся в грязи. Отмывать ее от слюней, песка и от мокрой каши из пепла с табаком желательно в теплой воде и с мылом, а такой роскоши я не найду еще три-четыре дня, а, значит, и покурить мне не удастся.

— Подумать только! — воскликнул Дейк, утерев слезы смеха. — Ты могла бегать за ним несколько часов, но он, как воспитанный мужчина, сдался тебе, как только ты начала отставать! Этот конь убивает меня!