Пути неисповедимых

— Тебе самому бы хотелось по ним бегать, вот ты и злишься, — пожимаю плечами и перестаю смотреть в глаза брата. Почему-то когда я смотрю ему в глаза, я начинаю его ненавидеть. Это плохо, когда кого-то ненавидишь, неприятно. Такое чувство, что пачкаешься, скажем, дегтем, а потом ходишь и пытаешься смыть, стряхнуть, но ничего не получается, так и остаешься с черным пятном, пока не полиняешь однажды.

— Лео, Арланд в чем-то прав… — неожиданно проговорила Бэйр, извиняющиеся смотря на меня. — Ты не можешь все время быть крысой. Собственная лошадь поможет тебе до минимума снизить время пребывания вне человеческой ипостаси.

— Но я не хочу лошадь, — жалобно смотрю на нее. Почему она встала на его сторону? Она никогда не сделает для меня плохо, но почему сейчас соглашается с Арландом? Неужели такая глупость, как дорогущая лошадь, в самом может принести мне пользу!? Или Бэйр просто нравится соглашаться с ним?

— Мы просто сходим на скотный рынок и посмотрим там. Если тебе совсем никто не понравится, поедешь с Арландом, — предложила Бэйр.

— Это что, ультиматум!? — возмущаюсь. — Или лошадь, или Арланд!?

— Да, ультиматум, — улыбнулась Бэйр. — Ты взрослый мальчик, хватит тебе лазать по мне. Тем более, сейчас объявился твой кровный братец — теперь будешь лазать по нему, если не хочешь лошадь.

— Почему бы не включить в этот ультиматум для разнообразия что-нибудь приятное? Например, клубничное мороженое или пряник!

— Ладно, выберешь лошадь, куплю тебе мороженое, — усмехнулся Арланд. — Идет?

— Идет, — серьезно киваю. — Так будет справедливо.

— Согласен, — вновь кивнул братец.

Мы расплатились за обед и отправились на скотный рынок, к месту, где несколько коневодов продавали лошадей.

— Выбирай, — сказала Бэйр, указывая на животных, размещенных в четырех разных загонах. Каждый из загонов принадлежал какому-нибудь из торговцев, которые со скучающим видом стояли неподалеку.

— Он-то выберет, — фыркнул Арланд и подошел к первому загону. — Вряд ли Леопольд понимает что-нибудь в лошадях.

— А ты, значит, понимаешь? — усмехнулась Бэйр и пошла за ним.

— Понимаю, — кивнул Арланд и принялся осматривать стоящее перед ним животное. Это была очень вредная гнедая кобыла — у нее в глазах так и светился дурной характер. Когда я подошел поближе, чтобы посмотреть на нее, она испугалась и нервно заржала, начала дергаться, пытаясь убежать подальше, но привязь не дала ей этого сделать, и тогда кобыла стала старательно грызть удила.

К нам подошел хозяин лошадей. Недовольный толстый мужик с большущими усами.

— Лошадь ищите? — спросил он.

— Нам для неопытного наездника. Для него, — Арланд указал на меня.

— Нелюдь? — мужик нахмурился еще страшнее и смирил меня как будто испытывающим взглядом. — Я верно понял, вы хотите лошадь для нелюдя?

— Именно, — подтвердила Бэйр.

— Для нелюдя не подойдет ни одна нормальная лошадь. Чистокровные всегда верно чуют недобрую расу. У меня вы для него лошади не найдете, — проворчал мужик и пошел от нас к другому покупателю, который выглядел побогаче, и вообще его брезгливый вид обещал много приятных любому торговцу хлопот.

— Может, мне лучше ящерицу, похожую на Мафусаила? — предложил я, отвлекшись от наблюдения за торговцев.

— Кудеяр говорил, что Мафусаил единственный в своем роде. Рэмол создал его специально для царевича, потому что ни одна лошадь не хотела принимать полукровку, — напомнила мне Бэйр, погладив по морде одну подбежавшую к ней серую кобылу. Непонятно откуда у ведьмы в руках взялся мешок яблок, и она угостила лошадину половинкой, пока торговец не видел.

— Потому я не люблю лошадей, что они привередливые, — фыркаю, глядя на то, как довольная кобыла съела яблоко. Я тоже хочу. — Какая им разница, кого возить, человека или нелюдя? Никакой! Но они все равно вредничают.

— Наверняка найдется лошадь, которой ты понравишься, — подбодрила меня Бэйр. — Просто постарайся на время забыть о том, что ты сам тоже лошадь в некотором роде. Ты человек, наездник, хозяин положения и ни одна кобылятина здесь не должна подумать, что ты по сравнению с ней глупый жеребенок! — с этими словами Бэйр сделала суровое лицо, расправила плечи и ударила себя в грудь, показывая, как я должен ощущать себя. — Вперед!

— Я человек… знаешь, может ты и права, — замечаю, посмотрев на свои черные ногти. Вероятнее всего именно из-за них и из-за нелюдского запаха я не нравлюсь лошадям. Наверное, нужно просто превратиться в человека, тогда они меня не узнают и решат, что я такой же, как Арланд или Бэйр, и не станут вредничать.

Тело охватила приятная невесомость, зрение и слух на секунду исчезли, и вот, я стал ниже ростом и немного более неуклюжим. Лошади прекратили ржать и уставились на меня с любопытством. Никто из них больше не чуял крови нелюдя.

Помявшись на месте, я тоже стал их осматривать, подошел поближе к загону.

— Бэйр, дай-ка мне яблоко, — попросил я.

— Держи, — она с готовностью протянула мне вторую половинку от того яблока, которое дала до меня лошади.