Пути, которые мы избираем

Курцину не понадобилось придумывать методику, истина была добыта легко: больным давали различную пищу и исследовали их желудочный сок. Кривые, выведенные на листах наблюдения, подтверждали заключение Павлова. Каждый род пищи вызывает определенный желудочный сок. И еще открыл ассистент: рыбное блюдо — любимое — встречало в желудке сок такой высокой кислотности, какой слизистая оболочка желудка на другую пищу не выделяла. Менее желанные, мясные блюда встречали более сдержанный прием.

У исследователя было достаточно доказательств, что однообразная и неприятная пища задерживает выделения слизистой оболочки желудка и, вероятно, приводит к неврозу.

Эта замечательная работа, особенно метод ее помогли Курцину увидеть неполноту своих исканий и вовремя исправить одну серьезную ошибку.

Труд исследователя сравнивают обычно с работой строителя, воздвигающего здание из отдельных блоков и кирпичей. Это не так. Исследования протекают в обратном порядке: воссозданию предшествует разрушение, объект изучения расчленяется, чтобы вновь возникнуть из отдельных частей. «Сначала, — говорит А. И. Герцен, — ум человеческий дробит предмет, рассматривает, так сказать, монады его, — вот анализ; потом складывает их и получает полное познание… объемлющее части, — вот синтез».

Пришло время для Курцина обозреть наконец целое, кропотливо исследованное по частям, убедиться, что позади нет крупных промахов и при встрече никто не бросит ему: «Спасибо, Иван Терентьевич, удружили…, Пробовали делать по-вашему, не вышло».

Не так уж много предстояло проверять: тракт исследований весьма невелик, он начинается в полости рта и завершается в желудке.

Курцин мысленно обозревает пройденные этапы, все стадии пищеварения с момента, когда запах или вид яств вызывает первое сокоотделение.

Вот еда поступила в полость рта, и железы желудка вновь возбудились. Пищевой комок последовал дальше, коснулся желудка, стал его наполнять, и вновь желудочный сок отделился. Пища приблизилась к привратнику — и снова возникло отделение сока. Завершилась первая стадия — нервная, за ней последует вторая — химическая. Не нервы теперь будут возбуждать железы, а расщепленная пища, ее вещества. Они успели всосаться в кровь и с током ее вернуться в желудок, чтобы не дать возбуждению улечься. Позже из кишечника придут вещества, которые эту деятельность желез остановят.

Таков круг изысканий пройденных этапов в их последовательности.

Курцин мысленно обозревает свои удачи и неудачи и вдруг останавливается в недоумении. «Погодите, Иван Терентьевич, — говорит он себе, — у вас тут прореха. Что прореха — провал! Как можете вы судить о состоянии желез по соку, извлекаемому после раздражения желудка баллоном? Вы этим лишь узнали, как протекает первая стадия пищеварения, а как во второй? Не пострадал ли привратник? Не ослабела ли сила его гормонов? Возможно, они вовсе не поступают в желудок? Врачи отвергнут ваш баллон со всей его механикой. Им нужна картина, и обязательно полная. В анализируемом соке должен быть ответ, какова работоспособность желудка, как протекает в нем пищеварение. Врачей интересует не только первая — нервная, но и вторая — химическая фаза…»

Движимый тревогой за судьбу тех, кого страдания привели в клинику, преследуемый опасениями допустить ошибку и ввести в заблуждение врачей, Курцин снова вернулся в лабораторию. Здесь на животных он проследит, как развиваются заболевания и с какими изменениями в состоянии желез они связаны. Объектом испытания будет собака, а возбудителем болезни — медовая диета.

Аспирант повторил опыты Быкова и был свидетелем того, что увидел ученый. Четырехдневное кормление животного медом привело к расстройству пищеварения на долгий срок. Резко снизилось отделение сока и повысилась его кислотность. Возник разнобой между отдельными частями желудка: на малой кривизне еще обильно выделялся желудочный сок, а на большой его уже не было. Мясо, вызывающее резкое возбуждение желез, и молоко — весьма слабое, обнаруживали противоположные свойства.

Множество болезненных, явлений, обычно наблюдаемых у человека, ассистент увидел у собак. Бывало, пища, введенная в желудок животного, не вызывала отделение сока в продолжение первой стадии пищеварения или, наоборот, железы не выделяли ни капли сока на вещества, поступающие с током крови во второй стадии.

Теперь уже Курцин мог с уверенностью сказать, что различные расстройства пищеварения проистекают от неблагополучия в одной из его стадий. Каждая из болезней несет на себе черты одной из них — нервной или химической фазы.