Пути и Дороги. Фантастические повести

– Я вас запишу. Знаю тут среди жюри только Георгия, но он тоже вам поспособствует.

И она пошла к столику, где записывались в очередь выступающие дарования. Стояла толпа человек в двадцать, но их знакомая с кем -то пошепталась, и её отвели к столам, за которыми сидели бородатые и седые дядьки, типа маститые поэты.

Всеволод старался не терять её из вида, даже привстал от волнения, когда девушка пропала в группе людей. На неё было приятно смотреть, с таким телом, хоть поэт и пытался не пялиться на неё так уж откровенно. Он почувствовал ободряющее пожатие руки Петра на своем предплечье и увидел его довольную ухмыляющуюся физию.

– Я в тебя верил, брат, – прошептал он, – и ты не подвел. Огонь…– одобрительно сказал он, делая ободряющие гримасы, – не теряйся, это- главное. Лучше в кафешку сходите, – сыпал рацухами доморощенный ловелас.

Вдруг Петя закашлялся, и стал смотреть совсем в другую сторону.

– Записала, пошли, а то они твоего имени не знают, – заметила вернувшаяся красавица, – типа ты еще неизвестный.

Сева лишь посмотрел на друга, и не думая ни о чем, пошел к столику. Перед ним сидел с листком бумаги бородатый хипстер, вопросительно глянувший на поэта.

– Вы?…

– Я, поэт…– начал Всеволод.

– Понятно. Здесь все поэты, ну художники. Имя ваше?

– Всеволод.

– Хорошо, вы третий выступаете. Готовьтесь.

Они отошли чуть подальше, и слушали великолепно декламирующую Есенина девушку в длинном шёлковом платье, и соломенной шляпе. Публика восторженно рукоплескала, принесли и цветы зардевшейся от волнения и радости юной поэтессе. Тут Сева увидел, как из сумки девушки, его недавней знакомой, выпадает портмоне, он поспешно нагнулся, поднимая темно-коричневый кожаный кошелек. Сквозь кожу он быстро коснулся контура чуть выступающего маленького пистолета, но не подал и вида. Мало ли у кого что лежит, не фаллоимитатор же, в самом деле, нечего так паниковать. Не на Никиту же из французского кино нарвался?

– Возьмите, и сумку застегните, – и он протянул её документы.

– Спасибо, – и она улыбнулась, снимая возникшую неловкость, – тогда давай на «ты», раз спас мои деньги и паспорт с телефоном.

– И как можно обращаться? – с трудом спросил юноша, выбирая слова, словно вытягивая их и себя клещами.

– Хотела сказать Фёкла, а так Ксения. Иди, тебе пора уже, – быстро прошептала она , спохватившись.

Юноша пошел твердыми шагами к памятнику, хотя по-честному, сначала ноги у него были деревянные.

– Выступает поэт Всеволод Лютиков!– объявил ведущий.

Вот и настала очередь Всеволода, он встал перед зрителями, и чуть выдохнул про себя. Не стал перед слушателями размахивать руками на манер мельницы в сильный ветер, лишь помедлил немного, и начал:

Несчастный не слышит счастливого

И видит он всюду беду

Пугает плохим он унылого

И каждому то на виду

Болью себе же глаза заливает

Жизнь его чёрным снегом растает

Счастливым, как ни старайся, не станет,

Злым он стал, сам того не желая

И ветры поют о том, ветки деревьев ломая

Поэт закончил читать строки своих стихов, и поклонился на три стороны всем слушателям. Люди хлопали, хотя его вирши были тяжелы для каждого доброго сердца.

– Очень неплохо, – одобрительно сказала подошедшая Ксения.

– Отлично, – уверенно заметил Пётр, хлопая по плечу друга.

– Это Пётр, – поэт представил друга, – Ксения, – представил он и другу девушку.

Оба понимающе улыбнулись друг другу. Петя сделал вид, что жаждет обнять девушку, та, смеясь, увидев деланное вожделение, отстранилась. Дальше читали стихи и другие поэты, но друзья устроились на парковой лавочке, с трудом выбрав свободную. Петька, вскочил, словно внезапно вспомнил нечто важное, и пошёл за кофе. Сева сидел рядом с девушкой, наблюдая за гуляющими. Люди подходили, и подходили, и правда можно было сказать, что праздник состоялся. Девушка тоже иногда посматривала на толпу людей, словно боялась упустить кого-то, или чего-то. Она была немного напряжённой. Всеволод посмотрев повнимательней, понял по открытым предплечьям, непокрытым одеждой, и мышцам шеи, что дама тренируется всерьёз. И она вся была подтянутая, но скорее мускулистая, чем болезненно худая.

– Сева, я на минуту, сейчас вернусь, – сказала она уже серьёзно.

Сначала пошла небыстро, а когда подумала, что он не смотрит, побежала просто очень быстро.

– Что, уже девушки от тебя бегают? Ну дожил…– посмеивался подошедший друг, посмотрев вслед Ксении, и протянул ему две чашки кофе.

– Она сказала, что по делам, – ответил намерив брови, Сева.

–Оно конечно, -согласился Петька, – ладно, верю в тебя и удаляюсь.

Друг встал, махнул рукой и исчез в толпе, словно растворившись подобно кусочку сахара в кружке чая. Вернулась запыхавшаяся Ксения, и взяла из руки Севы кофе. С ней рядом стоял мужчина средних лет.

– Где Петр? – спросила она без интереса.