Путевые заметки

Когда приблизился день нашего отъезда в Рим, между нами, о горе мне, под влиянием дьявола и завистливого коварства лживых братий либо сплетен злых людей начались споры и недоразумения. Поссорились мы с вардапетом Закарией и разлучились друг с другом. Он отправился в Рим, а я еще десять дней пробыл в Венеции. Разыскав маленькое готовое [к отплытию] судно, я поднялся на него и через шесть дней достиг красивого города Анконы; это тоже был порт и пристань. Это большой, благоустроенный, изобилующий благами и фруктами город, [стоящий] на возвышенном месте. Вилайет дуки [простирается] до сих пор, а отсюда начинаются города папы, и более не видно знака Марка, но повсюду на городских воротах и дворцах, на мраморе изваяны ключи Петра и тиара папы. Нам сказали, что город построил во имя свое государь Анконы. В море была высокая гора, и на ее вершине стояла большая сводчатая церковь; сказали, что там находится могила строителя, однако мы наверх не поднялись. У нас там была каменная церковь и гостиница, матрас и постель. Из-за приятного воздуха и благодатного климата я пробыл там три дня.

Выехав оттуда, мы через полдня достигли Мадонны де Лорет[112]. Это образ богоматери, о котором в час ее преставления попросил Иоанн Евангелист; подал он доску, и, взяв ее, святая Дева приложила [доску] к лицу, и с Благословения божия запечатлелся на ней святой лик, который после преставления совершил много чудес в Иерусалиме и Назарете. И после многих лет волею бога храм и образ были вознесены ангелами и перенесены сюда в это касабу, где [образ] продолжает творить много великих чудес. Истинность этого сказания очевидна, ибо образ и дом очень ветхие и почернели. Много раз короли, похитив, увозили ее (образ богоматери) в свою страну, но она вновь возвращалась на это место, ибо здесь соизволила пребывать. Древнее строение не тронули и не разрушили, но, оставив его в середине, вокруг построили дорогостоящую большую, знаменитую и великолепную церковь наподобие св. Софии. В ней более 150 священников, не считая других служителей. Это такое известное место паломничества, что ежедневно сюда прибывает пять - шесть тысяч паломников. Из-за многолюдной толпы днем туда войти нельзя. Там был один привратник, который знал турецкий язык; увидев нас, он спустился к нам и говорит: «О земляки, не беспокойтесь, я вас проведу ночью, ибо сейчас из - за толпы невозможно войти». Обрадовавшись, мы спросили: «Кто ты и откуда?» – «Я из Хайсары, – ответил он, – был мусульманином, суннитом[113] и чаушем; попав в плен, я познал истинного бога и, крестившись, стал христианином. Уже сорок лет, как я служу этому святому храму, и далее буду [служить]; имею трех сыновей – священников». Когда наступил вечер, он с большими предосторожностями ввел нас в часовню. Подняв покрывало, я увидел всеблагословенное дерево, почерневшее и ветхое, оправленное в серебро; на голове [образа] была бесподобная корона, оправленная бесценными каменьями и унизанная жемчугом. Перед ним висели десять больших, [величиной] в человеческий рост, лампад, присланных королями Испании, Франции и др. Один раз в год они совершают странствование для поклонения [святому образу] из-за множества [творимых им] чудес. В стране франков и в Польше существует правило, чтобы в каждой церкви имя святого, которое она носит, и чудеса, творимые им, – все было записано на скрижалях. А в этой [церкви] были написаны тысяча, две тысячи скрижалей, из множества коих я расскажу об одной. Некий человек издалека, будучи одержим недугом, услышал о великих чудесах, [творимых] святым образом. С великой надеждой он отправился к нему; когда достиг области неверующих еретиков, они схватили его и повели к своему старшему. Он спросил: «Куда идешь?». Тот ответил ему: «К Мадонне де Лорет». – «Какой дар ты несешь ей, как это принято?», – спросили они с насмешкой. «Себя и свое сердце», – ответил он. «Всякий, кто несет дар, – сказали они, – держит его в руках, поэтому надо, чтобы и ты держал свой дар в руках». Те нечестивцы, разрезав [ему] грудь, достали сердце и дали ему в руки, говоря: «Неси так». А он могуществом божьим и благодатью образа радостно и стремительно добежал до святой (Мадонны де Лорет) и, пав перед святым образом, сказал, плача: «Прими от меня в дар мое сердце, ибо ничего больше не имею, и исцели меня, святой чудотворный образ!» И тотчас здоровым водворилось его сердце на свое место. Слава богу!

Простершись ниц, мы также воздали ему (образу) честь и попросили отпущения грехов себе и своим усопшим.

Мы пробыли там три дня, ибо армянским паломникам хлеб и воду давали три дня, а своим соплеменникам – один лишь день, армянам давали кур и гусей, а франкам – одно только мясо.