Путевой дневник

31 октября. Вчера был день рождения Микадо²². Праздненства на верхней палубе до полудня. Банзай и пение национального гимна, который звучит крайне непривычно и структурирован странно²³. Японцы очень патриотичны. Странные ребята, чье государство – в то же время их религия. Погода лучше. Путешествуем вдоль побережья, сначала Суматра, теперь вдоль материка. Интересные эффекты преломления у края горизонта. Из-за градиента температуры или влажности корабли как будто парят в воздухе, так же, как и дальний берег. Вчера вечером спонтанное выступление японцев. Один мужчина пел и вопил, словно кот, которому наступили на хвост. Мало того, время от времени он с помощью яростного удара извлекал ноту-другую из своего инструмента с коротким грифом, похожего на гитару, но это, казалось, ничего общего не имело с его песней²⁴. Стройный, благовоспитанный молодой японец (ботаник) показывает изумительные фокусы, в основном с тремя красными шариками, которые он заставляет исчезать и появляться. Вчера видел инструменты для навигации и ознакомился со стандартными методами определения местоположения.

Компас очень примитивный, со сбалансированным моментом инерции. Секстант, часы. Спидометр, пропеллер которого тянется сзади на длинной веревке. Завтра утром Сингапур. Оказывается, миссис Исии приходится тетей юной невесте Сакумы²⁵. Погода проясняется.

2 ноября. 7 часов утра, проходим узкий пролив между маленькими зелеными островами. Приезд в гавань <Коломбо> Сингапура. Сионисты уже ждали нас там и тепло нас поприветствовали. Мистер и миссис Монтор (он брат актера в Гамбурге и сам с театральным талантом, она настоящая венка, но выросла в Сингапуре) привезли нас в свой просторный дом²⁶. Прокатились через удивительный зоологический сад и по всяким районам города при не очень жаркой погоде. Я узнал, что неутомимый Вейцман решил воспользоваться моим путешествием для блага сионистов²⁷. Приехав, я должен был немедленно сочинить ответ на приветственное послание, которое мистер Монтор написал со своим другом по воле Сионистской ассоциации в Сингапуре.

Послание, которое мне должны были вручить на шелке, с целой церемонией, в ценном серебряном ларце (сиамский орнаментальный рельеф), было крайне умно по содержанию, но все же чересчур лестно и – как признался с усмешкой его создатель – составлено с помощью энциклопедии Мейера²⁸. В 11 утра к нам присоединился журналист, и я должен был рассказать мистеру Монтору, его другу и газетчику историю про жука и сферическое пространство, помимо всяких прочих вещей. После великолепного обеда наши дружелюбные гости проводили нас в нашу комнату, где нам разрешили спать под москитной сеткой. В соседней комнате была уборная с ночными горшками и большим корытом. Эльза пришла в ужас, да и я немножко тоже, при виде таких непривычных приспособлений. Хорошо отдохнув, мы отправились на машине Монтора в 4 часа к Мейеру, еврейскому Крезу Сингапура²⁹. Его дом, больше похожий на дворец с мавританскими залами, находится на вершине холма с видом на город и море; прямо внизу – роскошная синагога³⁰, в основном исключительно для взаимоотношений между Крезом и Иеговой, построенная первым. Крез еще в хорошей форме, худощавый, волевой старец, ему 81 год.

Седая бородка, узкое красноватое лицо, тонкий, крючковатый еврейский нос, умные и несколько хитрые глаза, черная ермолка над круто изогнутой бровью. Похож на Лоренца, вот только вместо сияющих благожелательных глаз Лоренца здесь глаза осторожно-проницательные, и весь он выражает скорее схематичный порядок и труд, чем – в случае с Лоренцом – человеческую доброту и дух единения³¹. Такова была крепость, которую, по замыслу Вейцмана, я должен был покорить во имя Иерусалимского университета. Дочь его – узкое <черное> бледное благородное лицо – одна из самых утонченных представительниц еврейства, которых я когда-либо встречал. <Она доказывает> Глядя на нее, есть соблазн всерьез поверить в шутку о «старой аристократии»³².

Когда мы приехали, первым делом нас заставили сфотографироваться. Крез рядом со мной, окруженный своей семьей и множеством еврейских пар, групповой снимок³³. После этого невероятно важного занятия мы гуськом последовали в просторный, в восточном стиле, зал для приема гостей³⁴. Малайский оркестр играл венскую и негритянскую музыку, слащаво, как в европейской кофейне. Я сидел с Крезом и архиепископом (вместе с супругой) – ловким, только по-английски разговаривавшим, стройным большеносым английским аристократом, который, и не без успеха, зарится на деньги Креза, ни в малейшей степени не интересуясь его душой³⁵.