Путевой блокнот

– А чего же тогда тут непонятного? – хмыкнул мой друг. – Тут все как раз ясно, как белый день. Поля, полюбив Сашу, разбил сердце ее подруги Вали. А женская месть – это штука страшная, она не ограничена во времени и в пространстве. Но, поскольку сам Поля, скажем так, уже недоступен в плане возмездия, Валя решила отомстить его преемнику. И с этой целью Валя, будучи сильной колдуньей, вселяется в мужское тело, которое потом и подсовывает тебе. И в то время, пока ты там развлекаешься с доброй волшебницей Сашей, – здесь злая тетя Валя ломает через колено твою собственную жизнь. Сейчас ей просто времени не хватило на то, чтобы освоиться и развернуться. Но я не удивлюсь, если в следующий раз, надолго оставив свое тело без присмотра, ты по возвращении обнаружишь себя разведенным, лишенным имущества и находящимся в федеральном розыске!

– Вот же черт… – убито произнес я, только сейчас осознавая, что в моем теле может натворить пришелец из другого мира, даже если он и не имеет ко мне неприязни. – Колян, выручай! Мне больше не к кому обратиться. Если я буду шляться по городу в бессознанке и на трезвую голову рассказывать нормальным людям про магию и телепортацию – меня же в дурку законопатят до конца жизни!

– А я, значит, ненормальный, мне – можно? – обиделся Колька. Но, покосившись на разбитое сердце, сокрушенно покачал головой и произнес: – В общем, действовать будем так. Ты звонишь мне каждые восемь часов и говоришь пароль – его знаем только мы с тобой. Если ты не звонишь – звоню я. Если пароль не говоришь или он неправильный, то…

– То – что?

– Ничего, – подумав, произнес Стрешнев. – Даже за один час можно столько успеть натворить – не на один пожизненный срок хватит. В общем, как ни крути, а придется тебе туда отправляться снова и разбираться в твоих сердечных делах самому. Нет у тебя другого выхода, понимаешь?

– То есть я буду там, а он или она – здесь? Нет, так не годится!

– На время следующей вылазки в Альтернативу ты переберешься ко мне, – уточнил Колька. – А я привяжу тебя к дивану, чтобы ты не учинил чего нехорошего. И пока ты будешь приключаться в иллюзорном мире и развлекаться там с грудастыми волшебницами – я учиню допрос пришельцу, который будет замещать тебя в твоем собственном теле. Возможно, с пристрастием.

– Эй-эй, полегче! Это все-таки мое тело будет!

– Так телу твоему ничего не сделается. А вот чувства уже не твои будут. Если обитателю Средневековья надеть на голову наушники и врубить тяжелый рок – через час он будет готов на стену полезть. А спустя два часа под такой изощренной пыткой он расскажет мне все, что даже и сам не знал.

– Страсти-то какие… Может, не стоит так торопиться?

– Думаю, стоит. Пока ты можешь переместиться в другой мир по собственному желанию – инициатива у тебя в руках. Надо распорядиться ею с толком. Потом может быть уже поздно. Тебя ведь уже предупредили, чем может все закончиться. Так что выбора у тебя особо нет. Как говорили древние греки: «Или на коне, или под конем».

– Или – вместо коня, – невесело пошутил я. – Ладно, назначим очередной десант на Мирабеллу на следующую пятницу. А по ходу дела посчитаем, сколько тамошний день длится здесь. Субъективное восприятие подсказывает мне, что сутки там сильно длиннее, чем на Земле…

Но до пятницы было еще далеко. Незаметно промелькнуло воскресенье. В понедельник мне нужно было идти на осмотр к врачу – сделать свежий снимок зарастающего черепа и заодно проконсультироваться на предмет изредка возникающих головных болей. Не то чтобы они меня сильно беспокоили, но это было неприятно.

Боль проявлялась неожиданно, резко сдавливая череп до темноты в глазах, и потом очень быстро сходила на нет. Если бы это, скажем, был не мой мозг, а компьютер, то возникало устойчивое ощущение, что его, загрузив архивными файлами, отправляют на перезагрузку – чтобы программы правильно распаковались и встали на нужные места.

– Нуте-с-с, голубчик, да у вас там все просто-таки замечательно, – осмотрев меня, произнес Яков Моисеевич. – Кости срослись удивительно быстро. Если бы вот эти глаза воочию не видели, как вот эти самые руки собирали ваш котелок, – я бы теперь сказал, что ваша голова таки не подвергалась никаким операциям.

– Операциям? – переспросил я, и в моей памяти тотчас всплыл заброшенный домик в частном секторе, испятнанные кровью марлевые тампоны, пустая четвертушка из-под водки и скальпель в урне. – Меня, кроме вас, кто-то еще оперировал?

– Странно, что вы меня про это спрашиваете, – прищурив глаз, ответил доктор. – Потому что это я давно уже собирался задать вам такой вопрос. Вы когда-нибудь слышали про брейн-пирсинг?

– Нет. А что это?