Путешествия барона Мюнхгаузена

Конь мой пил и пил не отрываясь. Я с удивлением смотрел на него минут пять или десять, и, когда наконец я обернулся, чтобы взглянуть, не собираются ли уже мои люди, — что я увидел? У бедного животного недоставало половины туловища и задних ног, и вода, вливавшаяся в него спереди, выливалась струей сзади, нимало не освежая моего доброго коня… Пока я раздумывал над этой загадкой, с противоположной стороны площади прискакал мой стремянный и, перемежая свою речь целыми потоками чистосердечных поздравлений и крепких ругательств, объяснил мне, каким образом я очутился один и почему у меня недостает половины лошади.

Когда я проник в крепость следом за бегущими турками, в воротах внезапно упала опускная решетка, которая начисто отрезала заднюю часть моей лошади, что, впрочем, не помешало мне гнать перед собой толпу неприятеля и вытеснить его через противоположные ворота.

Выслушав этот рассказ, я погнал половину моей лошади и непостижимо быстрым галопом прискакал назад, к воротам, где нашел и вторую половину бедного животного, которая также рьяно преследовала бежавших прочь солдат турецкого гарнизона. Искусный лекарь моего отряда сшил вместе обе половины лошади, взяв для этого лавровые побеги, так как ничего иного под рукой не нашлось.

Это, впрочем, оказалось очень кстати, потому что лавровые побеги пустили корни в толе лошади, выросли и образовали лавровую беседку, так что во время этого и следующего походов я, в буквальном смысле, пребывал в тени своих лавров.

Во время следующего похода сераскир Фели-паша задумал хитрый план, чтобы уничтожить противника. Для этого он позволил русскому войску беспрепятственно пройти через теснины близ Перекопа и затем хотел окружить их на равнине и уничтожить все войско. Положение русских было отчаянное.

Я вскоре выведал слабое место в турецком лагере, где из-за близости болот и рек турки не ожидали нападения. Я явился к фельдмаршалу, сообщил ему свои наблюдения, и на следующий день мы предприняли сложный маневр. Ложная атака с другой стороны лагеря отвлекла внимание турок от слабо защищенного места, где мы и прорвались, закончив поход блестящей, неожиданной победой…

Я упоминаю об этом деле только потому, что в результате чрезмерного напряжения во время боя моя правая рука так разошлась и непроизвольно продолжала рубить направо и налево даже после сражения, и мне пришлось целую неделю держать ее в повязке. Воспользовавшись этим, турки врасплох напали на меня из засады и, безоружного, захватили в плен…

Шестой вечер

Мюнхгаузен, став пасечником султана, закидывает на луну серебряный топорик, влезает на нее по бобовому стеблю и спускается назад по короткой веревке из соломы. Освобождение Мюнхгаузена и возвращение в Россию. Атлетическое упражнение с каретой в лощине. Оттаявшие звуки почтового рожка.

— Любезные господа, друзья и товарищи! Согласно моему обещанию, вам предстоит сегодня услышать, как мне жилось в плену. Вместо того чтобы обменять меня на какого-нибудь знатного турка, попавшего в плен, меня привезли в Константинополь и приставили, как раба, к султанским садам в качестве пасечника. Это было, правда, довольно унизительно и странно для гусарского полковника. Однако всему можно научиться, и вскоре я знал в лицо большинство находившихся под моим присмотром пчел. Ведь я должен был каждое утро выгонять своих подопечных на пастбище, стеречь их там целый день и вечером позаботиться о том, чтобы весь пчелиный рой полностью вернулся в ульи.

Однажды вечером я недосчитался двух моих любимых пчёлок, и когда я стал разыскивать их, то увидел, как два медведя хотели растерзать бедняжек, чтобы отнять мед. Не имея другого оружия, я бросил в медведей серебряный топорик — знак султанских садовников — и промахнулся. Но звери испугались и убрались восвояси… Не знаю точно, откуда они пришли в Константинополь — с Балкан или с Парнаса. В любом случае, неплохо, что их удалось прогнать. Однако весьма печально было то обстоятельство, что маленький серебряный топорик, пущенный моей рукой, который пронесся между головами медведей, продолжал лететь все дальше и все выше, пока не достиг луны, и там остался лежать. Как мне теперь добыть его? Разве можно найти такую лестницу?.. Тут мне пришло в голову, что несколько дней назад старик-садовник дал мне турецкий боб, привезенный то ли из Багдада, то ли от гроба Пророка. Я поспешно посадил его в землю, сам не веря тому, что старый Омар-бен-Казем рассказывал мне о его волшебнобыстром росте.

Но что же случилось?