— Как бы здесь ни было хорошо, всегда будет казаться лучше там, где мы родились, где протекла наша жизнь. А, главное, наша научная задача не будет выполнена и долг перед своей совестью не будет уплачен, если мы не приложим всех сил к тому, чтобы возвратиться на Землю и поведать земному миру о нашем путешествии.
— Но сумеете ли вы вторично совершить трудное междупланетное путешествие?
— В этом я не сомневаюсь. Если мы сумели прилететь на Марс, то возвращение на Землю не представить для нас никаких затруднений: мы уже имеем за собой опыт. К тому же с Марса до Земли долететь в полтора раза легче, нежели с Земли до Марса.
Глаза короля загорелись.
— Земной человек, — сказал он: — я дам вам все, чего вы только захотите, буду исполнять все малейшия ваши желания, — только возьмите меня с собой, дайте мне увидеть другой мир!..
Шведов охотно изъявил согласие от себя и своих друзей. Нельзя было отказывать в чем-либо королю Марса, от котораго зависела самая их жизнь. Король обещал немедленно послать за остальными великанами для того, чтобы они вместе обсудили предстоящее им дело постройки сооружения для полета на Землю и своевременно могли начать работы; при этом король добавил, что как Шведов, так и его товарищи, могут считать себя на Марсе свободными, полноправными гражданами. На этом аудиенция кончилась.
XI
Через несколько дней Краснов, в сопровождении верховнаго учителя, прибыль в столицу, где его встретили с особенным почетом: король и придворные уже знали, что это именно он — изобретатель «Галилея», и что от него зависит успех предстоящаго путешествия короля Марса с земными великанами на Землю. Лессинг прибыл в столицу еще накануне. Что же касается Русакова и Мэри, то об их судьбе наши друзья еще ничего не знали и спокойно поджидали их со дня на день; королевский посол, отправленный за ними к пророку в город Блаженства, еще не возвращался. Шведов, Лессинг и Краснов несказанно обрадовались, увидев друг друга живыми и невредимыми. Лессинг и Краснов были в восторге, узнав от Шведова, что их обратное путешествие на Землю обезпечено благодаря намерению короля Марса им сопутствовать, и что дальнейшее их пребывание на планете значительно улучшится, так как они находятся под верховным покровительством короля и считаются не только свободными, но и полноправными гражданами Марса, а не пленниками.
— Нам положительно везет, Петр Петрович, — сказал Краснов, когда Шведов разсказал ему о своем свидании с королем: — редко кому судьба так покровительствует, как нам. А между тем нельзя отрицать, что предпринятое нами путешествие на Марс — одно из самых трудных предприятий, на которыя когда-либо решался земной человек. Уже самое благополучное прибытие на Марс является таким успехом в нашем деле что он сам по себе мог бы вполне вознаградить нас за наши труды, и мы могли бы спокойно умереть с чувством удовлетворения и сознанием исполненнаго долга. Но наше торжество этим не оканчивается и мы благополучно возвратимся на Землю.
— Не торопитесь, Николай Александрович, — перебил Лессинг: — вы забываете, что Марс — не Земля, и что вы в ваших строительных работах можете встретить непреодолимыя затруднения.
— Почему же это? — спросил находившийся тут же верховный учитель.
— Да хотя бы потому, что человек сам иногда недостаточно знаком с тем делом, которым он заведует.
— Если он заведует делом, то, следовательно, он его хорошо знает; в противном случае на его месте был бы другой, — сказал верховный учитель.
— Но разве у вас не случается, что опытные люди, специалисты, стоят в стороне от известнаго дела, а им руководят другие, хотя и менее сведущие, но пользующиеся покровительством начальствующих лиц? — спросил Лессинг.
— Никто у нас и не станет добиваться места, зная, что есть другой, более способный, — отвечал верховный учитель. — Более способный занимает бóльшую должность, менее способный меньшую. Это так естественно и просто.
— Да, — подтвердил Шведов: — я тоже наблюдал, что при дворе короля все более или менее ответственныя должности занимают люди, вполне достойные их. Я всегда видел, что человек добился здесь своего положения благодаря лишь собственным достоинствам, а не протекции.
— А что такое протекция? — спросил верховный учитель.