Путешественники XIX века

Тогда Дюрвиль решает взять курс на север и попытаться достичь Южных Оркнейских островов, карта которых была далеко не полной и не точной. Командир хотел заняться съемкой этого архипелага и провести там несколько дней, прежде чем снова повернуть на юг, чтобы очутиться в приполярных широтах в то же время года, что и Уэдделл.

В течение трех дней Дюрвиль шел вдоль северных берегов архипелага, не имея возможности к ним пристать; затем до 4 февраля он снова двигался на юг и на 62°20' южной широты и 39°28' восточной долготы опять очутился у границы сплошных льдов.

За несколько минут до полудня было обнаружено что-то вроде прохода, и оба корабля наудачу устремились в него. Этот смелый маневр оказался успешным, и, несмотря на сильный снегопад, они смогли добраться до своеобразного маленького водоема, шириной едва в две мили, окруженного со всех сторон высокой стеной льда.

Пришлось пришвартоваться к льдине. Когда был отдан приказ приготовиться к отдаче якоря, один юный матрос с «Зеле» наивно воскликнул:

«Разве здесь поблизости есть какая-нибудь гавань? Я не думал, что во льдах живут люди!»

Впрочем, в этот момент на борту обоих кораблей все были в восторженном и веселом настроении. Молодые офицеры с «Зеле» явились на «Астролябию», чтобы осушить чашу пунша с товарищами. Лежа на койке, командир слышал, как они шумно выражали свое удовольствие. Но ему создавшееся положение не представлялось особенно радостным. Он считал свой поступок очень неблагоразумным. Запертые в тупике, они могли выйти из него только тем же путем, каким воспользовались для входа, а сделать это удастся лишь в том случае, если ветер будет дуть с кормы.

Действительно, в одиннадцать часов Дюрвиля разбудили сильные удары и какие-то скрежещущие звуки, словно корвет задел за подводные скалы. Командир поднялся на палубу и увидел, что «Астролябия», увлекаемая течением, очутилась среди льдин и подвергалась ударам со стороны тех ледяных глыб, которые двигались быстрее, чем она.

Когда наступил день, моряки обнаружили, что они окружены льдами. Лишь к северу небольшая темно-синяя полоска указывала свободное море. Командир приказал двигаться в этом направлении, но густой туман немедленно окутал оба корвета. Как только туман рассеялся, перед ними оказался сплошной ледяной барьер, за которым до самого горизонта простиралось совершенно чистое море.

Дюрвиль тотчас же решил пробить себе путь; он отдал необходимые распоряжения, и «Астролябия» со всей скоростью, на какую была способна, устремилась на препятствие. Корвет пробился сквозь лед на две-три длины своего корпуса, затем остановился. Тогда матросы спустились на льдины; вооруженные кайлами, ломами, пешнями[790] и пилами, они весело принялись прокладывать себе дорогу.

Они уже почти пробили эту часть ледяного поля, когда ветер переменился, почувствовалось волнение открытого моря, и, по совету всех офицеров, «Астролябию» пришлось снова провести на старое место среди льдов, так как можно было опасаться, что при усилении ветра ее прижмет к ледяной кромке и разобьет волнами и плавучими льдинами.

Оба корвета прошли двенадцать-пятнадцать миль, что не принесло им никакой пользы, как вдруг взобравшийся на ванты офицер заметил на восток-северо-востоке разводье. Корабли немедленно двинулись в ту сторону; но и на этот раз пробиться оказалось невозможным и с наступлением ночи пришлось пристать к большой льдине. Ужасный треск, не дававший прошлой ночью спать командиру, возобновился с такой силой, что, казалось, корвет не продержится до утра.

После совещания с капитаном «Зеле» Дюрвиль все же взял курс на север; но прошел еще один день, не внеся никакого изменения в положение кораблей; назавтра повалил густой мокрый снег и волнение так усилилось, что ледяные поля, в которых были затерты суда, пришли в движение.

Требовалось внимательней, чем когда-либо, следить за льдинами, так как разыгравшиеся волны швыряли их на большое расстояние; вокруг руля устроили что-то вроде деревянной клетки, чтобы предохранить его от ударов льдин.

Если не считать нескольких случаев воспаления глаз, вызванных ослепительным блеском снега, состояние здоровья команды оставалось удовлетворительным, и это приносило немалое облегчение командиру, когорый должен был постоянно находиться начеку. Лишь 9 февраля оба корвета с помощью сильного ветра смогли освободиться из ледового плена и очутились наконец в совершенно чистом море. Они прошли вдоль края антарктических льдов двести двадцать пять миль.

По счастливой случайности оба корабля не получили никаких повреждений, если не считать мелких поломок рангоута и потери значительной части медной обшивки; впрочем, воды в их трюмах от этого не прибавилось.

На следующий день проглянуло солнце и дало возможность произвести наблюдения, которые показали 62°9' южной широты и 39°22' западной долготы.