Путем дикого гуся

Я бы хотел, чтобы она была как птица. Чтобы в любой момент могла улететь. На моих крыльях. Которые вырастают у меня ради нее.

17 ноября

— О, последние гуси улетают на юг. Нам тоже пора. Посмотри на нашу новую крышу. Гнездо есть — будет куда вернуться летом.

Мы с Анн стояли на колокольне часовни. Под нами — Конда Бережная, над нами — гогочущая стая.

— Как ты думаешь, дикие гуси — странники или оседлые жители? Если оседлые, то где их родина? На севере или на юге? На Новой Земле или в Крыму?

— Их родина — воздух, небо. На север они возвращаются, чтобы любить друг друга, спокойно высиживать яйца, а потом учить малышей летать, а на юг улетают, чтобы перезимовать в тепле.

— Почему ты окрестил Марту в православие?

— Это не совсем так, Анн. Ее крестил православный поп, отец Николай, крестной была протестантка Вера Михальская. Чтобы держать Мартушу во время крещения, она должна была произнести Никейский символ веры по-французски — так велел отец Николай. Представь себе, как это звучало в пустой часовне.

Je crois en un seul Dieu,
Le P'ere Tout-Puissant,
Createur du ciel et de la terre
De l’univers visible et invisible[174].

Крестным отцом Мартуши был Юра Наумов — полярник, мой друг, поклоняющийся как православному Богу, так и римскому Бахусу. А я заранее помолился Зеленой Таре[175] — еще до рождения Мартуши.

— Зеленой Таре?

— В Иволгинском дацане. На танках Зеленая Тара сидит на лотосовом троте, правая нога спущена на землю, чтобы успеть прийти на помощь роженицам. Я был в Бурятии в мае, когда Наташа донашивала Мартушу, и пожертвовал кое-что бурятским ламам, чтобы помолились за счастливое рождение моей дочки. Они подарили мне четки из сандалового дерева, о которые Мартуша теперь точит зубки. Как видишь, я не склоняюсь ни к какому конкретному вероисповеданию. Ведь Он, наш Господь, везде один, вне зависимости от того, на каком наречии и при помощи каких ритуалов мы Его славим.

Из нашего разговора с Анн я записал всего несколько сюжетов, наиболее для меня интересных. Анн уехала рано утром. Из Санкт-Петербурга прислала мейл:

«Мар. Еще раз спасибо. Мне кажется, я уезжала сегодня утром не такой, какая приехала… Это очень приятное чувство. Я в поезде еще раз перечитала твою книгу «Тропами северного оленя», последний рассказ просто магический. Спокойной ночи. Анн».

29 ноября

Жить в ритме диких гусей — значит подниматься так высоко, чтобы с севера видеть юг, а с юга — север. Завтра мы уезжаем в Крым.

Эпилог

Мы встречаемся на путях диких гусей…

Кеннет Уайт

По дороге в Крым мы заехали в Москву — я хотел повидаться с Василием Головановым, автором книги «Остров, или Оправдание бессмысленных путешествий». О Голованове я узнал благодаря Кеннету Уайту. В какие же диковинные узоры сплетаются жизненные фабулы и сюжеты! Дело было так.

Уайта я рекомендовал Владу Дворецкому. Влад нашел в интернете «Диких лебедей» Уайта в переводе Голованова и прислал мне. Тогда я вспомнил, что когда-то об этом русском писателе меня спрашивала Фанни из издательства «Noir sur Blanc» — неизгладимое впечатление произвело на нее выступление Голованова на фестивале в Сен-Мало. Я попросил Влада найти мне книги Голованова. Кроме «Острова», тот прислал «Сопротивление не бесполезно», французский дневник, в котором Василий Голованов описал свою встречу с Уайтом на фестивале Etonnants Voyageurs. Было это в 2008 году. Я же снова приехал в Сен-Мало через год — рассказать Кену о поездке на Лабрадор по следам его «Синего пути». Мишель ле Бри[176] придумал для нас совместную пресс-конференцию под названием «Поэты» — на террасе кафе «Шатобриан». Кеннет объяснил публике, что мы оба — геопоэты. То есть певцы Земли.

Именно геопоэтика Кеннета Уайта заинтриговала Голованова, который впервые столкнулся с этим термином во вступлении Кена к альбому «Видение Азии». Альбом показал ему в своей мастерской фотограф Владимир Богданов, а самому Василию пришла идея создать Крымский геопоэтический клуб. Цепочки людей, которые делятся друг с другом идеями и книгами, напоминают стаи диких гусей в небе.

Кстати, о племени «диких гусей» в человеческом обличье… Уайт мечтал в Гус-Бэй: «Гуляя здесь, я представляю себе племя людей — диких гусей, собравшихся со всего земного шара и образующих архипелаг живых умов. Не столько художников, сколько исследователей бытия и Пустоты… Скитальцев и сумасбродов, ищущих новые конфигурации — за пределами традиционной культуры. Новая ментальная энергия. Отрезвляющий ветер, овевающий мир! Тщетные мечты… Я прекрасно отдаю себе отчет в том, что им нескоро суждено сбыться». Мечты Уайта из Гус-Бэй сбылись быстрее, чем он думал. Кеннет не предполагал, что его идеи падут в России на благодатную почву.