Путь, выбирающий нас

Граф Гаэтано побледнел и даже позабыл ответить на приветствие. Знаток и ценитель подобных тонкостей, он моментально понял намек. Именно так должен приветствовать высокородного графа признанный бастард дворянского рода с более низким титулом.

— Только не говорите мне, — мучительно выдохнул он наконец, и в дрогнувшем голосе Кантору почудилась мольба, — не говорите мне, что я ошибся!

— Вы ошиблись, — ответил Кантор, стараясь, чтобы это прозвучало с достаточным сожалением, но без оскорбительного сочувствия. — Мне очень жаль вас разочаровывать, но вы действительно ошиблись.

— Не может быть… — прошептал Гаэтано и медленно опустился в кресло.

— Может, — как можно убедительнее заверил его Кантор. — Все могут ошибаться, и это никоим образом не зависит от возраста и степени знатности. Не стоит так беззаветно верить в каждую мысль, которая приходит вам в голову. Ведь не было никаких оснований считать ваше предположение единственно правильным. Равно как и нет оснований обращаться ко мне на «вы». Пусть я больше не ваш подчиненный, но я все же намного моложе вас.

Убедить этого упрямого мула оказалось не так просто. У него немедленно нашлось с полдюжины других объяснений, и Кантору пришлось долго и вдохновенно клясться чем попало, чтобы их опровергнуть. Нет, он не отказался от трона ради денег, хвала небу, своих хватает. Нет, его никто не запугивал, и вообще, даже графу Гаэтано следовало бы хорошенько подумать, прежде чем обвинять Кантора в трусости. Извинения принимаются, спасибо. Нет, он не уступил трон по доброй воле из благородства и дружеских чувств, хотя Орландо действительно его друг. И не сговаривался с Шелларом. И не было никакого совещания в узком кругу, на котором без ведома Гаэтано якобы решили в интересах партии заменить вздорного скандального Кантора на более харизматичного лидера. Демона рогатого он бы с таким решением согласился, будь он действительно истинным наследником. Все намного проще, только надо немного подумать и перестать верить в сказки. Король настоящий, как бы ни относился к нему уважаемый оппонент. Да, он раздолбай, лентяй и растяпа, наполовину эльф и бард в придачу, но он настоящий, законный наследник трона, поэтому с его недостатками придется как-то мириться. Зато его величество добр и великодушен, а это в наше время сами знаете какая редкость.

— Он ведь даже извинений от вас не требует, — уже на последнем издыхании добавил Кантор, отчаявшись достучаться до дремлющего разума собеседника. — Только перестаньте будоражить общественность! Хочется вам оказаться причиной новой гражданской войны? А вот таких посетителей, как сегодняшние, вам выпроваживать еще не надоело?

— Я подумаю, — неожиданно перебил его упертый граф. — И довольно об этом. Где ты остановился?

— Меня любезно приютил командор Фортунато, — честно признался Кантор, отмечая, что его хотя бы перестали величать чужим титулом. — А завтра я уезжаю.

— Далеко?

— В обитель святого Сальвадора Утешителя.

— И ты тоже… — грустно прокомментировал Гаэтано. Видимо, уже знал, зачем туда отправляются бывшие соратники. — Зачем? Неужели все так плохо, что вы все готовы ринуться в неизвестность, лишь бы не оставаться здесь? Теперь, когда мы победили и, казалось бы, все должно наладиться и вернуться на круги своя?

— Не знаю, как остальные, — пожал плечами Кантор, — но я не могу вернуться. Надо искать новый путь. А я его не вижу. Стоит ли так огорчаться? Если мое место действительно здесь, то здесь я и окажусь.

— Но ты хотя бы отобедаешь со мной?

Отказаться — значило бы обидеть, и Кантор не рискнул.

На аудиенцию к его величеству он явился не совсем трезвым (опять не посмел обидеть хозяина отказом) и с разваливающейся на части головой. Не глядя подписал все, что товарищ король счел нужным ему сунуть, отчитался о своей дипломатической миссии и на всякий случай основательно попрощался.

По дороге в участок его почти успешно попытались похитить. Сама мысль о чем-то подобном выглядела полным идиотизмом, но все же если человеку набрасывают мешок на голову, вместо того чтобы спокойно выстрелить в спину, речь все-таки идет о похищении. К счастью, один из похитителей ухитрился порезаться о висящую на поясе чакру, из-за чего упустил момент и не успел зафиксировать руку со своей стороны. Пока он сообразил, в чем дело, Кантор успел добраться до пистолета, а уж коли добрался — никакой мешок на голове не помешал ему найти цель на слух. Потом он долго и вдохновенно матерился, рассматривая простреленную куртку и пытаясь сообразить, кому и на кой понадобилась его скромная персона. Голова соображать отказывалась, и всяческие интеллектуальные задачи пришлось отложить до завтра.

Завтра порадовало еще парой неприятных сюрпризов, даром что день выпал четный.

Ранним утром, за полчаса до рассвета, когда Кантор, попрощавшись с гостеприимными полицейскими, направлялся в платные конюшни за своей лошадью, его куртка опять подверглась насилию и увечьям.