Путь Врат

Умерший, который просыпался и обнаруживал, что стал собранием битов в базе данных огромной компьютерной сети, вполне мог задуматься, зачем он так цеплялся за органическую жизнь, потому что машинная жизнь осуществляла любые его желания. Из-за смерти он ничего не утратил. Он по-прежнему мог «чувствовать». Записанные машиной ели, сколько хотели – ни цена, ни время года больше не определяли меню. Если хотели, они могли и испражняться. (Неважно, что «пища», которую ест «мертвый», только символически представлена битами данных, потому что он сам тоже таков. Он не может определить разницу.) Возможны оказались все физиологические функции. Умерший не лишался ни одной радости плоти. Он мог заниматься любовью с возлюбленной – конечно, если она тоже записана в той же сети, – или с любым количеством возлюбленных, реальных или воображаемых – в зависимости от вкуса. Если он хотел общества своих еще живущих друзей, ничего не мешало ему представить себя в виде созданной машиной голограммы и поговорить с ними или поиграть в карты. Были также путешествия; и – самое популярное – работа.

В конце концов главная работа человечества – это обработка информации. Люди больше не выкапывали фундаменты небоскребов. Это делали машины; люди только управляли машинами, а это легко сделает не только плотский человек, но и записанный машиной.

Поистине это был рай. Стиль жизни мертвого был таким, к какому он всегда стремился. Он не беспокоился, «может ли он себе это позволить» и «не вредно ли это» для него. Единственным ограничением становилось собственное желание. Если он хотел плавать в Эгейском море или пить холодный ром в тропиках, ему стоило только приказать. И базы данных создавали для него любое окружение, такое же детализированное, как реальность, и такое же вознаграждающее. Оперативным словом стало «совершенный», потому что имитации были так же хороши, как реальность (они были даже лучше: Таити без москитов, французская кухня без полноты, удовольствие от восхождения в горы без риска погибнуть в несчастном случае). Умершие могли кататься на лыжах, плавать, пировать, испытывать любые удовольствия… и при этом никогда не страдать от похмелья.

Некоторые не умеют быть счастливыми. Немногие из умерших оставались недовольными. Прихлебывая аперитив в кафе Де ла Паке или плывя на плоту по Колорадо, они пробовали напиток или ощущали водяные брызги и спрашивали: «Реально ли это?»

А что такое «реально»? Если мужчина шепчет своей возлюбленной слова любви в телефон на далеком расстоянии, что «реально» она слышит? Не его дорогой голос. Это всего лишь колебания атмосферы. Они были проанализированы, скопированы и превращены в ряд цифр; и в мембране ее телефона в обратном порядке они снова превращаются в колебания воздуха. Это имитация.

Кстати, а что она слышит, когда губы возлюбленного всего в нескольких дюймах? Ухо регистрирует только изменения давления благодаря действию стремечка и наковальни. Точно так же как глаз отвечает только на изменения в чувствительных к свету химических веществах. Нервы переносят эти сигналы в мозг, но они сообщают кодированные сигналы о предметах, а не сами предметы, потому что нервы не могут передать звуки голоса или вид Монблана – они передают только импульсы. Эти импульсы не более реальны, чем цифровая передача голоса по телефону.

Мозг должен превратить эти импульсы в информацию, или удовольствие, или красоту. Но то, что делает мозг, с не меньшим успехом может сделать и машинная запись сознания.

Поэтому все удовольствия «реальны», как любое удовольствие. А если эти наслаждения после (субъективного) тысячелетия или двух начинают приедаться, можно работать. Некоторые величайшие музыкальные произведения этого периода были сочинены «призраками», и «призраки» же добились наиболее существенных результатов в научных теориях.

Удивительно, что тем не менее так много людей по-прежнему цепляются за органическую жизнь.

Все это привело к удивительной ситуации, хотя потребовалось время, чтобы осознать это.

Когда старатели Врат начали привозить образцы технологии хичи, на Земле жило около десяти миллиардов человек. Конечно, это лишь небольшая часть всех живших на Земле людей. Наиболее вероятная оценка числа всех живших – примерно сто миллиардов.