Путь волшебника

— И с оравой детей на шее? — спрашивала торговка. — Да, тяжелые пришли времена. Откуда путь держите?

— Из Лэббита, а до того жили в Ларче, — ответила тетушка. — Теперь пытаемся добраться до Квала. Мой муж оттуда родом. Все, что у меня осталось, — это серьги и подсвечник.

— Никто не купит, — покачала головой женщина. — Во всяком случае, настоящую цену не возьмешь. На рынке полно беженцев, и все распродают скарб.

— Что же мне делать?

Тетя не рассчитывала на ответ, но торговка вдруг произнесла:

— Сегодня на рынке появился один человек. Он покупает детей для колдунов Перфила. Платит хорошие деньги, да и с ребятней там, говорят, обращаются неплохо.

Все колдуны — люди загадочные, но колдуны Перфила — самые загадочные из всех. Они строят высокие башни на болотах и живут там отшельниками, каждый на верхушке своей башни. Они очень редко спускаются, и никто не знает, для чего может пригодиться их колдовство. Призрачные огни — шары ядовито-зеленого пламени — ночами скачут по болотам, охотясь неизвестно за чем. Порой башни рушатся, и тогда над развалинами вздымаются болотные лилии и тростник, будто руки мертвецов, пока болотная жижа не заглотит обломки без остатка.

Всем известно, что в трясине покоятся кости колдунов, а обитающие здесь рыбы и птицы — существа весьма странные. Они пропитаны колдовством. Иногда ребята подбивают друг друга пойти на болота и поудить рыбу. Случается, что пойманная в мутных темных глубинах рыбина называет удильщика по имени и просит пощадить ее. Если не согласишься, то, хватая ртом воздух, рыба предскажет, где и когда ты умрешь. Коль зажарить и съесть такой улов, тебе приснятся колдовские сны. Но если отпустить добычу на свободу, она откроет тебе великую тайну.

Вот что люди говорят о колдунах Перфила.

Всем известно, что колдуны Перфила общаются с демонами и не терпят солнечного света. Что носы у них розовые, как у крыс, и шевелятся. И чародеи эти никогда не моются.

Всем известно, что колдунам Перфила сотни и сотни лет. Они сидят и удят из окон своих башен. Рыбу съедают сырой, а кости бросают вниз, туда же опрастывают и ночные горшки. Привычки у колдунов Перфила отвратительные, и никаких хороших манер.

Всем известно: когда колдунам Перфила надоедает есть рыбу, они принимаются за детей.

Все это Халса рассказала своим братьям и Лучку, пока тетушка договаривалась с помощником колдунов, который пришел на рынок.

Помощника колдунов звали Толсет, у него на поясе висел меч. На смуглой коже лица и рук выделялись бело-розовые пятна. Лучок никогда еще не видел таких двухцветных людей.

Толсет угостил Лучка и его кузенов сластями.

— Кто-нибудь из них умеет петь? — спросил он у тетушки.

Та ответила, что наверняка умеют. У близнецов, Мика и Бонти, голоса сильные, чистое сопрано. А когда пела Халса, весь рынок замолкал и слушал. Голос Халсы напоминал солнечный свет и медовую воду.

Лучок любил петь, только никто не любил его слушать. Когда настала его очередь и он раскрыл рот, то вспомнил маму и глаза наполнились слезами. Он не знал слов песни, которая вырвалась у него. Он даже не знал, на каком языке поет. Халса закатила глаза и показала ему язык. Но Лучок продолжал петь.

— Довольно! — бросил Толсет. — Ты квакаешь, как жаба, парень! — Он ткнул пальцем в Лучка. — Можешь теперь помолчать?

— Он, вообще-то, тихий, — вмешалась тетушка. — Родители умерли. Ест совсем чуть-чуть, но довольно крепкий. Мы шли из Ларча. Он не боится колдунов, прошу прощения у вашей милости. В Ларче никаких колдунов не было, но зато его мать умела разыскивать потерянные вещи. Она умела заклинать коров, чтобы всегда возвращались домой.

— Сколько ему годков? — спросил Толсет.

— Одиннадцать.

— Щупловат для его возраста, — проворчал Тол сет, поглядывая на Лучка. — Пойдешь со мной, мальчик?

Тетя толкнула Лучка в плечо. Он кивнул.

— Уж прости, — сказала тетушка. — Я обещала твоей маме, что позабочусь о тебе. Большего все равно сделать не могу.

Лучок не ответил. Он знал, что тетя с радостью продала бы колдунам Халсу и еще считала бы, что дочке крупно повезло. Но когда Толсет выбрал его, а не кузину, тетя испытала облегчение. Лучок прочитал это в ее мыслях.

Помощник колдунов заплатил две дюжины медных рыбок — немного больше, чем обошлись похороны родителей Лучка, но меньше, чем отец два года назад заплатил за их лучшую дойную корову. Знать всему цену очень полезно. Корова уже умерла, да и отец Лучка тоже.

— Веди себя хорошо, — сказала тетушка. — Вот, возьми.

Она протянула Лучку одну из сережек, которая осталась от его мамы. Украшение в виде змеи, изогнувшейся и схватившей зубами собственный хвост. Лучок часто гадал, не дивится ли змея своей доле — провести века сама у себя во рту? А может, она вечно злится, как Халса?

Кузина недовольно поджала губы. Обнимая Лучка на прощание, прошипела ему в ухо:

— Гаденыш! Отдай ее мне.

Она уже забрала лошадку, которую вырезал из дерева отец Лучка, и нож с костяной рукояткой. Мальчик попытался вырваться, но она вцепилась насмерть, будто не хотела отпускать.