Путь волшебника

— Да, я могу не звонить в «скорую». Но руководство школы запрещает мне отправлять больных или травмированных учеников в больницу на частных транспортных средствах. Да, я знаю, что вы не намерены предъявлять нам иск, но я волнуюсь не по поводу судебной тяжбы с вами, я просто не хочу вылететь с работы. У вас, случайно, не найдется местечка для уволенной медсестры? Тогда давайте не будем спорить. Миссис Фишер, или я вызываю «скорую», или вы приезжаете и забираете его. Ну или он остается здесь, угрожая инфицировать других учеников.

— Я не болен, — пробормотал Джам.

— А теперь он заявляет, что не болен, — сказал медсестра. — Это при том, что у него рвота на туфлях. Да, миссис. Рвота — официально принятый, но малопонятный жаргон медицинских работников. Вообще-то, мы разговариваем на английском языке, как на самых лучших курсах младшего медперсонала.

— Скажите ей, чтобы не приезжала, — прошептал Джам. — Со мной все хорошо.

— Он говорит, что с ним все хорошо и чтобы вы не приезжали. Он слаб как младенец и явно бредит, но вам ни в коем случае не надо срочно везти его домой.

Через двадцать минут мама прибыла.

С ней вошел мистер Лодон.

— Прежде чем вы увезете его, — сказал учитель, — я хочу получить назад свое имущество.

— О чем вы говорите? — удивилась мама. — Обвиняете моего сына в краже?

Джаму не нужно было даже открывать глаза, чтобы представить, как мама прожигает взглядом Лодона.

— Он поднял кое-что с пола в моем классе, и эта вещь все еще у него.

Джам отметил, что мистер Лодон не хочет произносить при маме и медсестре слово «камень».

— Обыщите меня, — прошептал мальчик.

Мать тут же погладила его по голове, проворковав:

— О Джамайка, дитя мое, не трудись разговаривать. Я знаю, что у тебя ничего нет.

— Он разрешил себя обыскать, — настаивал Лодон.

— Этот ученик — мой сын. Каждый день он возвращается из школы домой, где заботится о брате с ограниченными возможностями и готовит ужин своей маме. И этого мальчика вы хотите ославить как преступника?

— Я не утверждаю, что он совершил кражу. — Лодон снизил напор, но не собирался уступить вовсе. — Он может даже не знать, что эта вещь у него.

— Обыщите меня, — повторил Джам. — Не нужен мне ваш философский камень.

— Что он говорит? — удивилась мама.

— Да бредит.

Джам почувствовал, как пальцы учителя охлопывают его карманы.

Мальчик разжал кулаки, чтобы показать пустые ладони.

— Я могу поклясться, — сказал Лодон, — что эта вещь у него была. И не осталась в классе, когда его вынесли.

— Значит, вам стоит обыскать какого-нибудь другого ребенка, — сказала мама. — Джамайка, дитя мое, ты можешь сесть? А идти? Или я сейчас заставлю мистера Растеряху отнести тебя к автомобилю.

Вместо ответа Лодон снова потрогал его. Джам попробовал перевернуться на бок и с радостью понял, что у него получилось. Даже сесть удалось! Значит, он не такой уж и слабый. Хотя прежние силы еще не вернулись. Поэтому он опирался на мать, пока та вела его к автомобилю.

— Да уж, задался первый учебный день, — проговорил он.

— А теперь скажи правду: тебя кто-то побил?

— Мама, меня уже давно никто не бьет.

— Ну, лучше б им и не пытаться. А что это за учитель?

— Идиот.

— А почему этот идиот прицепился к тебе в первый же день? Отвечай, а то мне придется сказать директору школы, что учитель неприлично тебя трогал, когда обыскивал, и тот надерет ему задницу.

— Мама, не надо таких слов.

— Задница, задница, задница… Кто из нас родитель — ты или я?

Это был их старинный ритуал, и Джам закончил фразой:

— Должен быть, я, но что-то мне подсказывает, что ты.

— Тогда полезай на сиденье, сынок.

По пути к дому Джам восстановил силы достаточно, чтобы ни на кого не опираться.

— Мама, мне уже гораздо лучше. Может, отвезешь меня в школу?

— Должна ли я сделать из этого вывод, что раньше ты притворялся? Что ты просто от нечего делать подвергаешь опасности свое будущее, пропуская занятия в школе? И чисто из прихоти создаешь мне проблемы на работе, заставляя срываться с места и везти тебя домой?

— Если бы я мог говорить, я попросил бы медсестру не звонить тебе.

— Джамайка, а ну выкладывай, что там стряслось.

— Мама! Он велел нам потрогать дурацкий камешек и рассказывал об алхимии, которая предшествовала химии. Говорил, что это философский камень. А тот, пока переходил из рук в руки, накопил электрический заряд и очередного ученика ударил током. Ронда Джонс его уронила, а мистер Лодон потребовал, чтобы подняла. Прицепился как репей, хотя Ронда перепугалась до смерти. Никакого смысла в этом я не видел, ведь он, скорее всего, просто собирался нам показать, что алхимия никакая не наука, а вот химия — да. Но почему мы все должны были трогать этот дурацкий камень?

— Позволь, угадаю. Ты увидел несправедливость и кинулся исправлять положение.

— Я только наклонился, чтобы поднять камень, и, наверное, упал в обморок, потому что очнулся на полу.

— Но ты его не трогал.

— Нет, мама. Теперь ты обвиняешь меня в краже?