Путь волшебника

Ударяя веслом, он выигрывал считаные мгновения для лодки. Чтобы не свалиться в воду, Проктор откинулся к противоположному борту. Веревка оставалась далеко позади.

Незнакомец, стоя в носу «Воображения», сложил ладони у рта рупором.

— Давненько у меня не было гостей. Рад был повидаться с вами.

— Попробуй еще раз! — прокричал в ответ Эзек. — Брось конец, пока не поздно!

Проктор оглянулся на оцепеневшую от страха Дебору и увидел через ее плечо, что тигр спускается к воде по валу из костей и расколотых черепов.

Взгляд Проктора вернулся к змеившейся за кормой веревке.

Да, он не обладал талантом и мощью Деборы, но впервые применил магию, когда трудился на ферме. Он научился перебрасывать веревку через шкив, не забираясь под крышу амбара.

— Не стесняйся, пусти длиннее верви твои и утверди колья твои,[2] — проговорил он.

Не произошло ровным счетом ничего. Проктор протянул ладонь к веревке. На ферме он управлял более тонкой, хотя и такой же длины, а точкой сосредоточения служила рука. Он поманил шкот пальцами.

— Не стесняйся, пусти длиннее верви твои и утверди колья твои…

Веревка вылетела из воды подобно бичу и рассекла кожу на запястье Проктора. Но он успел крепко-накрепко схватиться за нее. Длины едва-едва хватило, чтобы достать до пляшущей под ногами лодки.

— Не высовывайся за борт! — приказал Эзек, раскачивая судно так, что едва не выбросил Проктора.

Тот откинулся назад, сел на корточки и потянул.

Ему удалось подвинуться на несколько дюймов к кораблю. Он чувствовал, что лодка сопротивляется — как плуг, влекомый упряжкой волов. Проктор вздохнул поглубже, наклонился и снова потянул. Нос лодки едва не зачерпнул воду, но усилие дало выигрыш еще в пару дюймов.

Дебора, подбежав сзади, ухватилась за свободный конец веревки и потянула вместе с Проктором. Почувствовав тепло ее тела, ее дыхание за спиной, он ободрился. Только сила его рук стояла между нею и смертью, обещая спасение. И этого было вполне достаточно.

Перебирая шкот ладонями, он подтягивал лодку к кораблю.

Дебора подбирала веревку за его спиной и передавала Эзеку, который быстро обматывал ее вокруг киповой планки. Подойдя борт в борт к «Воображению», они крепко-накрепко пришвартовались. И лишь потом Проктор оглянулся. Казалось, тигр рассматривает людей с любопытством. Когда их глаза встретились, зверь распахнул пасть и заревел. Звук эхом отразился от воды, поднимая волосы Проктора дыбом и превращая колени в студень.

Что-то стукнуло позади. Это оборванец сбросил штормтрап с борта корабля.

— Серчает Старуха-Царапуха, — бодро заявил он. — Не обращайте на нее внимания.

— Ты же ранен, — сказала Дебора.

Кончики ее пальцев легли на его предплечье. Опустив взгляд, Проктор увидел, что все его запястье залито кровью. В жестокой борьбе с веревкой края раны широко разошлись.

— Все хорошо. — Он зажал порез другой рукой, и лишь сейчас почувствовал боль и скривился. — А ты как?

— И у меня все хорошо, — сказала девушка.

Но выражение ее лица, должно быть, отражало его собственное. Вряд ли кто-то из них мог с уверенностью утверждать, что он в полном порядке.

— Где мы?

— Это похоже на тайную комнату в большом доме, — прошептала она. — Мы все еще среди островов Наперстка. Возможно, в том же самом месте. Но мы прошли через дверь в тайную комнату.

— Твое заклинание? — предположил он.

— Думаю, что своим лучом я привлекла внимание волшебника, сильнее которого мы до сих пор не встречали. Сильнее, чем Вдова Нэнс.

— Незнакомец, — прошептал Проктор, избегая глядеть на корабль. — Тогда почему он пытался нас спасти?

— Этот вопрос и мне не дает покоя.

— А ну-ка, подвиньтесь! — Эзек вскарабкался по трапу на палубу «Воображения» и жестом позвал их за собой.

Проктор придержал лестницу, пропуская Дебору вперед, и негромко посоветовал:

— Будь осторожна.

Протянув руку, О’Брайан помог девушке оказаться на палубе. Проктор вскоре присоединился к ним.

Вблизи незнакомец очень походил на сумасшедшего. А воняло от него так, словно он отродясь не мылся и не стирал одежду. Его веки были красны, а ниже налились сливовой синевой мешки. Четыре бледных шрама пересекали впалую щеку и терялись в щетине. Одежда отличалась великолепным покроем — более дорогого наряда Проктор не видел даже у губернатора, — но давно истлела и засалилась. Не хватало многих пуговиц, а кружевная отделка, казалось, только и ждет дуновения ветра, чтобы сорваться и полететь, будто осенние листья. На поясе, которым незнакомец обернулся два раза, висела шпага.

Но ни одна из этих вещей, вместе или по отдельности, не указывала на безумие своего владельца — так, просто-напросто бедолага, потерпевший кораблекрушение и проживший много лет на необитаемом острове. Нет, сумасшедшим он выглядел из-за улыбки, — широкая, как Атлантика, она открывала зубы черные, как штормовые облака.

Его улыбка — и глаза, которые совсем не улыбались. Темные, опасные, пристально следящие за Проктором.

— Вы совершили замечательный подвиг, — кивнул незнакомец на тигра. — Старуха-Царапуха давно не получала такого щелчка по носу.

— Этот тигр — ваш питомец? — поинтересовалась Дебора.