Путь воинов

СОГЛАСЕН, — отозвался Навтов, — Я ПРЕДЛАГАЮ СТРОИТЬ ВСЕ ПЛАНЫ С УЧЕТОМ ЭТОГО. СИРИАНЕ НЕ БУДУТ СОПРОТИВЛЯТЬСЯ БОЛЬШЕ ЧЕМ ПАРУ ДНЕЙ. ПОСЛЕ ЭТОГО ПИРАТ РИ ОКАЖЕТСЯ В МЕНЬШИНСТВЕ ПРОТИВ ПРЕДАННЫХ СИЛ ПАТРУЛЯ. ЕГО РОМАНАНЫ МОГУТ БЫТЬ С ЛЕГКОСТЬЮ ЛИКВИДИРОВАНЫ ДЕСАНТНИКАМИ НА ПОВЕРХНОСТИ. ВСЕ ЖЕРТВЫ, ТАКИМ ОБРАЗОМ, ОКАЖУТСЯ СВЕДЕНЫ К ИЗОЛИРОВАННОМУ МИРУ. ВО ВНЕШНИЙ КОСМОС БОЛЬШЕ НЕ БУДЕТ ПОСТУПАТЬ НИКАКАЯ ИНФОРМАЦИЯ.

ПОСТОЙТЕ, — предостерег Скор, — Я НЕ УВЕРЕН, ЧТО ВСЕ БУДЕТ ТАК ПРОСТО. Я ОТЗЫВАЮ ТРИ КОРАБЛЯ ПАТРУЛЯ.

Я СЧИТАЛ, ЧТО МЫ РЕШИЛИ ИСПОЛЬЗОВАТЬ ВЕСЬ ПАТРУЛЬ ДЛЯ ПОДАВЛЕНИЯ СИРИАНСКОГО МЯТЕЖА? — напомнил Рок, — ЧТОБЫ У РИ НЕ БЫЛО ВОЗМОЖНОСТИ УЛИЗНУТЬ НА…

ЭТО ЛОГИКА ЗАСТАВЛЯЕТ ВАС ТАК ДУМАТЬ, — напомнил Скор. — ДАВАЙТЕ НЕ ЗАБЫВАТЬ, ЧТО С ЛОГИКОЙ ПОКОНЧЕНО. КАК НИКАК, Я ЧЕМУ-ТО НАУЧИЛСЯ У ПРОРОКА ЧЕСТЕРА АРМИХО ГАРСИА. В ТАКОМ СЛУЧАЕ БЛАГОРАЗУМИЕ ДИКТУЕТ РЕШЕНИЕ ОСТАВИТЬ ЧАСТЬ ФЛОТА В РЕЗЕРВЕ. ЧТО, ЕСЛИ ВСПЫХНЕТ ДРУГОЙ МЯТЕЖ НА ДЕССЕРЕТЕ ИЛИ ПУСТОШИ? ВОЗМОЖНОСТЬ…

НЕЛОГИЧНО! — продолжал упрямствовать Рок.

НЕ БОЛЕЕ ЧЕМ ТРАНСЛЯЦИЯ ДОБРА, — заметил Скор. — ДИРЕКТОРА, ВСЕЛЕННАЯ ИЗМЕНИЛАСЬ. ТЕПЕРЬ МЫ ДОЛЖНЫ ПРИСПОСАБЛИВАТЬСЯ — ЕСЛИ СМОЖЕМ. ЛЮДИ ИЩУТ ТОГО, О ЧЕМ ДАЖЕ НЕ ПОДОЗРЕВАЛИ ДО ЛИТЫ ДОБРА И НГЕН ВАН ЧЖОУ. НАС ЖДУТ ЧЕРНЫЕ ДНИ. И, КРОМЕ ТОГО, ДИРЕКТОРА, МЫ ДОЛЖНЫ ПРИЗНАТЬ, ЧТО СУЩЕСТВУЕТ ВЕРОЯТНОСТЬ ТОГО, ЧТО МЫ НЕ ПОБЕДИМ, — искренне прибавил Скор.

НЕВОЗМОЖНО! — поспешно отреагировал неисправимый Рок.

Скор отключился. Он переключил внимание на накопившиеся за время разговора мелкие административные дела, продолжая на другом уровне сознания обдумывать текущий кризис.

Невозможно? Его сердце начало колотиться в хрупкой грудной клетке. Когда-то он, может быть, и согласился бы с Роком. Но он встретился с Честером и понял, на что способны романаны. Подумав об этом, он вызвал пророка.

Честер со своим обычным непроницаемо-любезным выражением лица въехал в голубую комнату на гравитационном кресле.

Скор продемонстрировал пророку материалы, касавшиеся нарастающего в космосе волнения.

— Скажи мне, пророк, чего эти люди ищут такого, что мы не могли бы им дать?

Честер улыбнулся — Скор никак не мог привыкнуть к этой теплоте в его глазах.

— Ты готов получить урок, Директор?

— Разве иначе я бы вызвал тебя? — парировал Скор, чувствуя, что его голос окреп, стал более послушным.

— Вы можете дать полную безопасность уму и телу, Директор, — продолжал Честер своим многозначительным голосом. — Но в чем еще человек испытывает нужду? Подумай. Что в человеке нуждается в пище, но не такой, как хлеб? В питье, но не таком, как вино? В чувстве, но не таком, как осязание? В том, чтобы искать без того, чтобы видеть? Звать, но беззвучно? Действовать, но без…

— Хватит! — выпалил Скор. — Ты опять смеешься надо мной!

Честер покачал головой.

— Пророк никогда не насмехается. Ты знаешь, что это такое? — он поднял обыкновенное головное устройство связи.

Скор вытаращился.

— А! Понимаю, ты хочешь назвать это устройством связи, — Честер вздохнул, любовно поглаживая гладкий золотистый обруч. — Нет, директор, это окно. Восхитительное окно, которое открыло мне другие миры, историю человечества, музыку, живопись, литературу и…

— Ты не ответил на мои вопросы! — прошипел Скор, чувствуя себя загнанным в угол этим загадочным человеком, который, казалось, так много знал таким маленьким мозгом.

— Верно, — благодушно согласился Честер. — Но задержка только подогревает твое любопытство. Мой ответ заставит тебя задуматься. То, чего ты не можешь дать, это душа. Да-да, душа. Та, которая питается, но не хлебом, пьет, но не вино…

— Довольно! Я это уже слышал. Я никогда не видел душу, пророк. Я…

— Так же, как ты не видел ни одной идеи, — сказал ему Честер. — Как бы то ни было, все твои проблемы связаны с фундаментальной человеческой потребностью — в пище для души. Разреши этот вопрос, и Директорат опять станет управляемым. Только нужно помнить об одном. Он уже никогда не будет прежним.

— И ты знаешь, как это сделать? — поинтересовался Скор и, увидев, что Честер безмятежно кивнул, добавил: — Скажи мне!

Честер Армихо Гарсиа с сожалением покачал головой.

— Нет, директор. До этого ты должен дойти сам. Скажи я тебе, ты ничему не научишься, а я сойду с ума.

— Ты мне скажешь! — приказал Скор.

Честер глубоко вздохнул.

— Ты когда-нибудь читал древние драмы Эврипида?

— Нет, не читал! СКАЖИ МНЕ!

Добрые глаза Честера смотрели на него с непонятной нежностью.

— А я надеялся, что мы сможем поговорить о них. Замечательные драмы. Одни из самых ранних дошедших до нас, достаточно сложные в обрисовке…

— Ты не скажешь мне?

— Нет. Но я хотел бы поговорить о древних драмах, они затрагивают такие темы…

— Убирайся!

— Сюзан! — голос Ганса застал ее врасплох. Она сняла с головы устройство связи, сохранив предварительно математическую задачу, над которой билась.

— Заходи, Ганс. Люк пропустит тебя, — она развернулась в кресле к люку, в который он входил. Он неуверенно улыбнулся, остановившись на пороге, и нервно взмахнул руками.