Путь во Мраке (СИ)

— Я ненадолго, совершенство мое, — с сожалением ответил демон. — Я сегодня занят, так что до завтра уже не появлюсь. Просто очень хотелось тебя увидеть.

— Совсем не появишься? — расстроилась я.

— С завтрашнего дня от меня не избавишься, — засмеялся демон. — Как ты?

— Они меня учиться заставляют, — пожаловалась я.

Ормис снова засмеялся, взял меня за плечи и заглянул в глаза.

— Котенок, учиться никогда не поздно. Это очень полезное занятие, — сказал мужчина и коротко поцеловал меня, затем поддел кончик носа согнутым пальцем и подмигнул. — У меня будет самая образованная жена.

— У тебя были дела, — проворчала я, буравя его возмущенным взглядом.

— Чудо мое, — опять засмеялся Ормис, подарил очередной поцелуй и исчез в окне перехода.

— Вот тебе, а не поцелуи, — мстительно произнесла я, показывая фигу тому месту, где только что стоял демон, задрала нос и ушла доедать свой обед.

После обеда опять были занятия с дьером Харагом, затем отец забрал меня, и Эл злорадствовал мне вслед, что мои уроки продолжаются. Но с папой были, как он выразился "Полевые занятия", и Эл за своими насмешками скрывал зависть, потому я снова показала ему язык. Папа усмехнулся, дернул меня за ухо, и мы отправились в ближайший лес. Правда, для этого пришлось уйти на западный склон Андалийских гор, но вечер вышел занимательным и сложным.

Папа учил сдерживаться. Брать след и останавливаться перед самым прыжком, когда запах чужой жизни становился просто невыносимым. У меня никак не получалось, но отец был рядом и перехватывал меня в прыжке. Я злилась, бесилась, шипела и даже пару раз кинулась на него, получила по мягкому месту, услышала настоящее шипение взбешенного вампира и… кидаться перестала. Страшно. Лишь только поле того, как я начала вспоминать, что разум у меня тоже к жажде прилагается, инстинкт самосохранения помог, и дала несколько раз добыче сбежать прямо из-под моего носа, папа, наконец, разрешил мне поймать вепря. Злого вепря. Но я была вымотана жаждой, потому оказалась злей и упорней. Отец дал мне одной насладиться плодами моей охоты, и мы вернулись домой, где получили за мою, окровавленную и порванную в борьбе с вепрем, одежду.

Перед сном мы, по старой привычке, долго сидели с братом на окне моей спальни и болтали. Я ему рассказывала про то, как жила за пределами нашего дома. Элу я рассказывала почти все, и почти не смягчая красок. Даже про тюрьму рассказала, и как Ормис освободил меня.

— Вес-село было-с, — отозвалась Мышь, висевшая на моей шее и положившая голову на плечо Элиама.

— Гады-с-с, — отозвался с пола Чудик. — Навещ-щу еще раз-с-с.

— Элька, ты, действительно, кровопийца, — усмехнулся брат.

— Сущность такая, — ответила я.

Мы проболтали до полуночи, а после брат ушел, не забыв поцеловать меня в щеку и пожелать "сладких снов во Мраке". Чудика мы с Мышкой тоже прогнали.

— Нечего в спальне незамужних девушек ошиваться, — важно сказала я.

— Да-с-с, — гордо поддержала меня Мышь.

— Лиц-семерки-с-с, — обозвал нас слангер и философски добавил. — Ж-шенщины-с-с.

— Иди-иди, — помахала я ему рукой.

— Пош-шевеливайся, — вторила мне слангера.

— Пос-сторож-шу, — попытался остаться Чудовище.

— За дверями, — смилостивилась я.

— Ладно-с-с, — с неохотой согласился змей и исчез за дверями спальни.

— Наглец-с, — нервно дернула хвостиком Мышка, но плутоватые глаза говорили, что ей все нравится.

— Как все мужчины, — поддержала я. Мы обменялись понимающими взглядами и заснули.

Следующий день начался привычно. Мышь умчалась куда-то с Чудиком, я после завтрака отправилась в цепкие лапы дьера Харага. Скрип перьев и бубнеж учителя навевали зевоту. Мой нос клонился все ниже и ниже, глаза упорно закрывались, и вскоре я позорно спала…

— Элиана! — окрик учителя подкинул меня. — Вы спите!

— Я?! Как вы могли обо мне такое подумать, дьер Хараг? — возмутилась я, глядя на него честными глазами.

— А что тогда вы сейчас делали? — вопросил учитель.

— Писала, — кивнула я.

— Да? — ядовито произнес тролль. — Тогда покажите!

Тяжело вздохнув, я опустила взгляд и увидела исписанный до конца лист, хотя точно помнила, что уснула где-то на середине. Даже почерк был мой. На тетради лежало самописное перо, такое же невинное, как мое лицо, когда я понесла тетрадь учителю. Так вот он какой, подарочек Пресветлой!

— Странно, — проворчал тролль, глядя в заполненный лист. — Действительно, все, что я диктовал. Даже ошибок нет. Хорошо, Элиана, возвращайтесь на место. — И тут же ткнул в меня пальцем. — Но я слежу за вами!

— Как скажите, дьер Хараг, — покорно кивнула я и вернулась на свое место.

Элиам с интересом посмотрел на мое перо, что дало повод подозревать его в том, что он все видел. Брат усмехнулся, глядя, как я отодвигаю божественный подарок подальше от него и взялся за свое, обычное. Урок возобновился. Я сознательно не тронула перо, но оно осталось недвижимым. Вот, как, значит. Вздохнув, я начала писать сама. Выручить выручило, а за меня работать не хочет, вредина.

Неожиданно в дверь постучали.

— Войдите, — поморщился тролль. Он очень не любил, когда занятие прерывали.

В дверь просунулась голова беса-лакея.