Путь в стаю

В голову лезли всякие мысли. Положение местного светила намекало, что сейчас на планете вовсю расцветает весна. До того, как оказался в освоенном человеком дальнем космосе, я даже не задумывался, как много значит солнечный свет для людей. Уже на крейсере Валери как-то объяснила, насколько я был слеп. Солнечная активность воздействует на атмосферу, на магнитное поле заселённой человеком планеты, дотягиваясь в конечном счёте до каждого её обитателя, и эти всплески порождают такие же всплески человеческих эмоций. От циклов солнечной активности зависят планетарные конфликты, войны, политические потрясения. У людей банально рвёт крышу от удара солнечной радиации. Человечество постоянно живёт внутри эдакой ядерной бомбы, где время от времени начинается сумасшедшая реакция, грозящая взрывом.

С выходом человека в космос, он наконец смог вырваться из плена этого гигантского природного реактора. Человек стал спокойней, перестал зависеть от природных циклов. Отчасти поэтому в космических путешествиях было значительно меньше конфликтов, чем на поверхности планет. Но они были, и психические срывы случались — всё же человеку сложно жить в чужеродных ему условиях замкнутой консервной банки, медленно дрейфующей в бескрайнем космическом пространстве. Были придуманы всевозможные способы психологической релаксации, которые компенсировали людям замкнутость корабельного пространства. И особенно актуальными все эти средства становились не в межсистемных перелётах, а когда корабль уже оказывался внутри звёздной системы. Человек опять подвергался воздействию солнечной радиации, и пусть у корабля не было собственного магнитного поля, воздействие это, тем не менее, явственно проступало в статистике психических срывов и преступности в космосе.

А потом человек вновь оказывался на планете, и далеко не всегда на той же самой. Он мог вылететь зимой, а прилететь в лето. Или в весну. Или в осень. По-разному могло быть. И тут-то солнце на нём отыгрывалось с лихвой! Словно пыталось наверстать упущенное его собратом-солнцем из прошлой системы.

Спрашивается, почему так накрыло эту кошку драную, Литу? Не потому ли, что из дальнего космоса она влетела аккурат в планетарную весну? Девочка и без светила над головой была вся на нервах, а тут солнце, тепло, весна… Потекла кошка. Весну почуяла. Все её республиканские инстинкты обострились в разы. Да и снежки мои — вон как глазками зыркают! От них так и веет сексуальностью.

Надо будет потом расспросить Ведьму про этот эффект. Она, конечно, дама занятая, но никогда не поверю, что не уделит мне несколько минут личного времени. Наверняка и в гости пригласит… Похоже, на меня местная весна тоже действовала самым что ни на есть определённым образом. Даже тоска по возлюбленной не была преградой солнечной радиации и вывертам магнитного поля планеты.

Кошки, между тем, довольно бесцеремонно затолкали меня в ожидающий нас катер. Затолкали — и сразу, не дожидаясь старта юркой машинки, Вита уселась сверху, а её пальчики принялись деловито расстёгивать магнитные застёжки формы.

— Вот скажи, кошка: зачем вообще было меня одевать?..

Девочки вокруг зафыркали, но как-то очень уж нервно. Они хотели. И больше ограничивать себя не собирались.

— Признаю, моя ошибка, — серьёзно глядя мне в глаза, заметила медновласка. — И я намерена её исправить. Раздену. Покрою поцелуями каждую мышцу. Тебя устроят такие мои извинения? Или… Ты хочешь сначала Мису?..

В голосе девочки проскользнули провокационные нотки, но я не поддался.

— Решайте сами, между собой: не хочу нарушать монолит вашего дружного коллектива.

Девочки обменялись многозначительными взглядами. Сначала утвердительно кивнула Миса, потом Алис. Закончив эту странную игру в гляделки, Вита вернулась к прерванному занятию моего разоблачения. Как раз сейчас она завершила с застёжками и сильным рывком стянула с меня всю верхнюю часть комбинезона, намертво заблокировав рукавами руки. На мгновение замешкалась, словно прикидывая, оставить беспомощным или освободить. Здравый смысл в мечнице возобладал, и она продолжила меня разоблачать.

— Ты очень мудрый мальчик. Вдвойне странно, что схлестнулся с этой течной сукой… Надеюсь, во мне ты не разочаруешься.

С этими словами снежка сжала рукой мою топорщащуюся плоть и одним движением бёдер глубоко вонзила её в себя. Наш стон слился в один долгий вздох.

— Похоже… в тебе… не разочаруюсь… раз уже так… хорошо… в тебе, — простонал сквозь накатившую волну удовольствия.

Орденки вокруг зафыркали, показывая, что шутку оценили.

— Какой у тебя длинный язык! — промурчала на ушко Алис. — И я определённо знаю, какое применение будет ему в самый раз!