Путь в пантеон

Я выздоровел окончательно, и даже окружающая сырость больше меня не ломала, как было впервые дни после болезни. Костюм свой я привел в порядок и теперь красовался с клинком на поясе и пистолетами в самодельных кобурах. Вид был мой не столько грозный, сколько залихватский или даже бандитский. Гала, устроив мародерский рейд в дом старосты вместе с несколькими местными жителями, тоже принарядилась. Теперь она ходила в дорогом шелковом платье, прикрывая голову и плечи во время дождя плотной тканью, что женщины Юга носят, чтобы спастись от жары. Как я понял, от дождя она тоже помогала. Сделав разнос за мародерство, Ритке, был вынужден простить всех. Хотя бы потому, что то, в чем ходила Гала до этого, было совсем испорчено и даже моя ночная рубашка выглядела более прилично. А местные сказали, что нечего им нотации читать. Вернется староста, они извинятся и все вернут. Не вернется, так что добру пропадать? Ритки чуть не побелел от бешенства, слыша эту отговорку мародеров всех времен и народов. Но сдержался и просто прогнал всех вон, не желая видеть никого. К вечеру он отошел, и мы больше не вспоминали об этом инциденте. В дневник я тоже его не записывал. Ритки могло здорово влететь за то, что он не остановил мародерство и не наказал виновников. Хотя в принципе того, что я сдуру написал про бунт, оскорбления и стычку ему хватит на расстрел и позор для всех поколений. Немного угнетаемый этой мыслью я больше не перечитывал дневник на тех страницах.

На четвертый день начался настоящий шторм. От недалекого Океана в нашу сторону гнало еще больше облаков. Молнии, грохот грома, ветер что ломал и нес огромные ветки деревьев, с остервенением швыряя их в крыши домов. Казалось, что капли уже не падают на землю, а несутся параллельно ей, впиваясь в стены и другие препятствия, норовя выбить окна и выломать двери. Спрятавшись по домам, оставив на улице только караульных, мы ждали, сами не зная чего. Потушили огонь. Только вой ветра в дымоходе, взрывы грома, и безумный рев бьющей в окна водной пыли и наше приглушенное дыхание. Темнота. Улица, изредка освещаемая вспышками молний. Нереальный ужас что, казалось бы, ни с чего, пробрался в наши тела и требовал, чтобы мы или залезли в подвалы и другие убежища, или бежали в ночь, в дождь и бурю. Гнал прочь из города или наоборот, чтобы забились в щели, как это делают домашние паразиты. Не сразу я почувствовал, что Гала буквально вцепилась мне в руку. А что толку? Я сам был напуган происходящим снаружи и внутри меня.

Окончательный безумный страх охватил меня, когда я услышал первые выстрелы. Я даже не сразу понял, что это такое. Настолько они были еле слышны в этом буйстве стихии. К одному стрекочущему автоматическому карабину прибавился второй… третий.

Чуть не сведя меня и Галлу с ума, дверь в комнату с шумом распахнулась и Ритки ворвавшийся к нам буквально прохрипел:

- К оружию!

Молния осветила комнату и, в ее свете лицо старшины показалось мне мертвецким. Но в его глазах, кроме страха, я увидел и жестокую решимость. По какому бы врагу не стреляли наши караульные, мы не дадимся ему просто так. Мы уже собирались на улицу в ночь и бушующий шторм, когда Ритки произнес внезапно:

- Все…

Я прислушался и понял, что не слышу больше выстрелов даже в перерывах между раскатами грома.