Путь в Обитель Бога

— Наверно ты брешешь, — сказал я. — Чихать тебе на щенков, иначе ты бы виделся с ними чаще. Так и скажи, что самому не терпится прославиться.

— Говорю! — с вызовом ответил Тотигай.

— Нет, ты хорошо скажи. Прямо и честно.

— Хорошо говорю!

— Ты не так говоришь.

— Не так говорю!.. — машинально повторил Тотигай, спохватился и засмеялся своим кашляющим смехом.

Глядя на него, засмеялась Коу, а вслед за ней и я. Державшее нас с момента ухода Бобела напряжение исчезло.

— Это не гиблый поход, Элф, — сказал Тотигай. — Он просто не из лёгких. Вспомни тот бой, в котором Орекс потерял сразу четырёх своих побратимов, двоюродного брата и двух племянников? Кстати, тебя он тоже едва не потерял, если я правильно помню. Но он всё равно остался Орексом. Все ныне живущие когда-нибудь умрут, но не все смогут похвалиться своей смертью, если вдруг воскреснут. Орекс и Бобел смогут. Имхотеп — тоже. Что тебя смущает? Что ты сам всё ещё жив?

— Наверное, да.

— Но это же глупо — хоть я тебя и понимаю… Надо идти до конца. Мы сможем найти корабль. Сам Имхотеп верил в это — иначе не пошёл бы с нами.

— Слушай, ты веришь, что он умер? — спросил я. — Или, как сказал рувим, умер только один из него?

— Один из него… — Тотигай задумался. — Знаешь, это слишком необычно для меня. Он для меня всегда и был один. Если мы вернёмся в Харчевню и увидим в Большом зале второго Имхотепа… Наверное, тогда я поверю. Но тот, первый, тоже был настоящим, правильно?

— А кто его знает. До того, как мы нашли Книгу, я точно знал, что в этом мире правильно и как в нём жить. Сейчас уже не уверен.

— Может, после узнаешь опять? «До того, как я встал на путь дзен, горы были горами, а реки — реками. Когда я пошёл по пути дзен, горы перестали быть горами, а реки — реками. После того, как я постиг дзен, горы снова стали горами, а реки — реками».

— Откуда ты это выдрал? — удивился я.

— Не помню, — сказал Тотигай. — Вряд ли помнил и тот, кто повторил эти слова за кем-то ещё. Я разговаривал со многими людьми, нукуманами, керберами. И ещё больше слушал.

— Ладно, а теперь послушай меня. Хватит заговаривать мне зубы! Разыщи в здешних краях животину поглупей и выгони под выстрел. Мы ещё успеем досыта насидеться на галетах, когда дойдём до Кайрори.

Мне тоже случалось общаться с разным людом, и слушать я умел не хуже Тотигая. Имхотеп считал, что по-настоящему мудрым может стать лишь тот, кто не отвергает чужую мудрость. Своей собственной, говорил он, всегда недостаточно. Возможно, что Имхотеп тоже только повторял чужие слова. Стоило взглянуть на его библиотеку в Харчевне, и сколько там книг, чтобы понять — все умные и правильные слова давно сказаны. Дела же переделаны не все: это намного труднее.

Мы встали на привал в полночь, возле самой Границы. Непроходимая зона к этому времени успела расшириться до предела, и мы могли не опасаться, что нас накроет во время сна. Поначалу я думал, что совсем никто не заснёт, — такую тревогу нагоняла невидимая опасная стена, защищавшая нас от нападения слева. Но и рисковать, оставляя тут Книгу затем, чтобы перенести лагерь дальше, я не хотел. Вдруг потом не найду её? Собственно, я бы и ориентироваться здесь без неё не смог.

Тотигаю удалось загнать додхарскую антилопу, каких я ещё не встречал. На мой вопрос, какого она вида, кербер ответил: «Съедобного», — и пожаловался, что ни одна живая тварь на непроходимую Границу бежать, конечно же, не хочет; опять он будет отдуваться на добыче продовольствия за нас обоих. Пока я свежевал тушу, кербер в придачу разыскал и приволок пару диких песчаных дынь выдающихся размеров. Каждая была величиной с мяч для регби, и принести их в лагерь для Тотигая оказалось настоящим подвигом — он таскал их в зубах по одной за несколько тысяч шагов и оба раза после доставки подолгу не мог закрыть пасть, что ужасно смешило Коу. В Харчевне такие дыни режут на полоски, заплетают косичками и вялят под навесами снаружи. С одной я так и поступил, надеясь, что ночной ветерок немного подсушит косички сверху, и завтра можно будет сложить в рюкзак этот полезный и вкусный припас.

Едва доведя мясо до первой степени готовности, я погасил костёр, и ужинали мы в темноте. Тотигай, который ел антилопу без обработки, насытился первым, но долго не мог устроиться на своём месте, поднимался, отходил в сторону, возвращался и ворчал, что чем спать в такой близости от Границы, так уж лучше всю ночь напролёт таскать в лагерь дыни. Угомонился он лишь тогда, когда я ему предложил немедленно этим и заняться.

Коу тоже беспокоилась, ворочалась, вздрагивала от малейшего шороха. Я чувствовал себя не лучше, но именно поэтому считал, что места безопаснее нам не сыскать, — по доброй воле сюда никто не полезет. Своего обещания как следует взяться за Книгу я не забыл, однако прошлый опыт убеждал меня, что нахрапом тут успеха не добиться. Книга лучше всего отвечала тогда, когда мне было не просто нужно, а край как нужно. Но ведь сейчас-то и есть самый край — когда и что мне в жизни бывало нужнее, чем точные координаты корабля прямо теперь же?..