Путь в Обитель Бога

Кидать оказалось неудобно. Однако я утешил себя мыслью, что делать это придётся только там, где деревья стоят слишком густо и нельзя идти между ними без опаски. К тому же я и Тотигай бывали здесь часто и помнили расположение чуть ли не каждого дерева.

За всё время гидры пробрались сюда лишь два раза, и обеих мы поджарили, накидав к стволам сухого хвороста. Они потом ещё долго стояли так — страшные, обугленные, с поникшими ветвями-щупальцами, и медленно умирали. Жестокий способ, но крайне полезный. Швырять хворост приходится издалека, и надо следить, чтобы тварь хорошенько обгорела, зато потом ни одна куколка не решится прорастать там, где неделя за неделей издыхает её взрослая соплеменница. И после ещё долго на этом месте стоит запах смерти, который чувствуют другие гидры.

Вскоре мы добрались до Каменных Лбов: примерно так их название переводится с языка керберов. Мне эта группа огромных валунов, между которых бил родник, напоминала монахов-отшельников, собравшихся в кружок для беседы, да так и застывших на своих местах. Они стояли вплотную друг к другу, оставляя внутри свободное пространство. В убежище вело два прохода. В первый мог свободно пройти человек, а через вторую, совсем узкую расселину, наружу вытекал ручей.

Открыв для себя Каменные Лбы, я убедил Тотигая прокопать под камнями потайной лаз. Он долго ворчал, но в итоге согласился с необходимостью оборудовать запасной выход, как и с тем, что ему это провернуть гораздо проще, чем мне. А во время работы настолько вошёл во вкус благоустройства нашего нового пристанища, что даже сделал внутри лаза небольшое боковое ответвление с крохотной пещеркой на конце, и мы устроили там что-то вроде склада для вещей, которые неудобно постоянно таскать с собой, но хотелось бы иметь под рукой на привале. Там же хранился запас патронов и кой-какое оружие на случай осады.

Теперь Тотигай остановился у «парадного» входа и долго принюхивался, желая убедиться, что внутри никого нет. Наконец фыркнул, мотнул головой, и мы прошли внутрь.

Первым делом я свалил с себя рюкзак. Силы во мне побольше, чем во многих других, но такая тяжесть вымотала и меня. Три дня похода по мехрану — по новому времени — и каждый следующий казался длиннее предыдущего. Самыми тяжёлыми оказались последние часы, когда я сегодня привесил автоматы на Тотигая, зато загрузился кониной.

И Книгой. Про Книгу я не забывал — и не собирался. При своём скромном размере весила она ненормально много, и казалась ещё тяжелее оттого, что я не знал, чего от неё ждать.

Когда мы ушли от места, где ибогалы устроили засаду на нукуманов, уже темнело. Темнело весь путь до Каменных Лбов, продолжало темнеть сейчас, и так бывало каждый вечер.

Передохнув, я принялся разбирать рюкзак. Мясо лежало в самом низу, но иначе и нельзя. Вдруг мешок протечёт. Я похвалил себя за то, что не стал отрубать конскую ногу целиком, а разделал на месте. Оставалось положить куски в ручей подальше от родника, придавив их камнями. Пусть вымачиваются.

Жрать мне хотелось невыносимо, однако торопиться не стоило. Сырое мясо додхарских животин для людей сущая отрава. В жареном виде оно не намного лучше — от него начинаются боли в животе и человек потом сам не свой несколько дней. Единственный способ избежать неприятностей — вымочить хорошенько, а после подольше варить.

На первых порах, сразу после Проникновения многие травились мясом, а потом ничего, адаптировались. Ведь что людей с толку сбивало — додхарские овощи, фрукты и всякую зелень можно есть без опаски, и многое ещё повкуснее будет, чем наше. Бормотуны, например, свои человечьи стада пасут же в Бродяжьем лесу, и народ только жиреет.

Ещё надо учитывать свойства додхарской воды. Она, если только не дождевая, почти везде горькая и противная. Но в мехране, где-нибудь в районе того же Ниора, где один источник приходится на двадцать квадратных километров и обнаружить его не так просто, выпьешь что угодно. Людям додхарскую воду пить помногу нельзя, особенно поначалу, пока не обвыклись. А в небольших дозах она даже целебная.

Я ко всему здешнему давно привык — могу уходить в мехран хоть на месяц, хоть на два. Но всё равно, на одном только мясе день за днём лучше не сидеть. Ибогальские галеты тоже не стоит лопать помногу, поэтому все трофейщики стараются разбавлять рацион за счёт фруктов. Проблем с этим нет: достаточно завернуть в Бродяжий лес или другое подобное место. В лесах, правда, живут бормотуны, а это такая сволочь, что век бы с ними не встречаться. Хуже них только яйцеголовые, которые их приручили, или искусственно вывели, или из преисподней вытащили — не знаю, откуда они такую паскуду взяли; но если хочешь нормально питаться и хорошо себя чувствовать, то что ж поделать?

Додхарцам наша пища подходит немногим больше, чем нам ихняя. Но и они тоже помаленьку приспосабливаются.

А куда нам всем деваться, если Проникновение перетасовало наши миры, как карты в колоде?