Путь в никуда

Мы занимались сексом медленно и нежно, никуда не торопясь и стремясь получить все возможное от процесса слияния тел. Я ласкал желанное тело всеми доступными способами, планомерно подталкивая к вершине наслаждения. И только добившись своего и поняв, что сдерживаться больше нет сил, переместил девушку на каменный бортик, ускорив движения для достижения собственной разрядки.

Вытершись полотенцем, мы вернулись к почти прогоревшему костру. В душе царила эйфория, а в теле — нега. Разжигать огонь заново не хотелось, глаза уже слипались. Все помыслы были о том, чтобы как можно быстрее забраться в теплое нутро палатки и забыться в спокойном сне. Что мы, собственно, и сделали.

Проснулся я резко, не сразу сообразив, что же меня разбудило. Но уже через несколько секунд откинул угол спальника, обхватив судорожно сжатыми пальцами рукоять ножа.

В лагере явно кто-то был. Похрустывали, ломаясь под чужой поступью, мелкие ветки. Через тонкую ткань палатки я слышал утробное порыкивание, кажущееся слишком зловещим, чтобы быть исторгнутым из глотки обычного зверя. А в остальном лес окутывала непривычная, какая-то мертвая тишина, недобрая, обхватывающая сознание вязкими щупальцами.

Самое жуткое в ситуации, что я не видел визитеров, даже не мог определить направление их месторасположения. Казалось, что звуки раздавались сразу отовсюду. И еще я прекрасно понимал, насколько призрачна защита палатки. В любую секунду ожидал, что ткань разверзнется, являя ощеренную пасть ночного хищника. Что я могу сделать с жалкой зубочисткой в руках против тех, кто считает себя хозяевами леса?

Я застыл, стараясь даже дышать через раз, чтобы не привлекать излишнего внимания. Алина продолжала спокойно спать, грудь девушки мерно вздымалась под тканью спальника. На миг я даже позавидовал блаженному неведению, поскольку самого меня ощутимо потряхивало от вынужденного бездействия и страха за свою и ее жизнь. Будить девушку смысла не было, оказать реальную помощь она не в состоянии, а вот выдать нас неосторожным шорохом или словом — запросто.

Я сжимал в дрожащих влажных пальцах рукоять, направляя лезвие по звукам доносившимся снаружи. Звякнул котелок, куда я вечером переложил остатки ужина. И сразу же за этим жалобно тренькнула выдернутым колышком растяжка, а часть тента упала на внутреннюю палатку. Обмирая от ужаса, я развернулся в ту сторону, ожидая неминуемого нападения. Фантазия уже дорисовывала горящие в предрассветной тьме глаза с вертикальными зрачками, являющиеся во снах. Изогнутые когти на тянущихся к собственному горлу конечностях. Капающие зловонной слюной челюсти.

Минута, две, три. Ожидание грядущего может изматывать не хуже действия на пределах возможностей. Я ждал смерти, возможности дорого продать свою жизнь, до последнего защищая спутницу. Поскольку не питал иллюзий, что встретившись со своим ночным кошмаром лицом к лицу смогу выжить. Да будь то даже обычные местные волки — шансы выйти с ножом на свору и победить практически стремятся к нулю.

Но время текло, а нападения все не было. Пугающие звуки как будто растворились в окружающей тиши. А потом где-то вдалеке защебетала птица, из кустов у реки ей завторила другая. Лес медленно и неохотно, но возвращался к привычной жизни.

Выждав для верности минут десять, я тихо раскрыл молнию на внутренней части палатки, раскрыв и сдвинув в сторону полотнище тента. Если нас кто-то и посетил недавно, то, похоже, что их уже нет в лагере. Если оставалась засада — об этом предупредили бы беспечно начавшие свое утро мелкие пичужки. Наверное… Я не очень был уверен в последнем утверждении, поэтому оглядывался с той же опаской, держа оружие наготове. Но все было спокойно.

Выбравшись из чуть не ставшего западней дома, я обошел лагерь. Можно было бы сказать, что ночной визит — всего лишь плод больного воображения. Но раскиданные вещи и перевернутый пустой котелок опровергали данное утверждение, говоря в пользу собственного рассудка. Следов незваных гостей на лесной почве, покрытой слоем прелой листвы, не осталось. А отходить далеко от палатки я не решился.

Первым делом запалил костер. Несколько приободрился, когда язычки пламени начали лизать сухие ветки. Огонь — это тоже в своем роде оружие. Осмотрел кан, удовлетворенно отметив, что он не поврежден, только погнут немного у края.

Занимающийся рассвет с каждой минутой давал все больше света. За стволами деревьев не прятался коварный охотник на беспечных путников. Да и вообще, лес опять жил собственной жизнью, независимой от необъяснимых происшествий.