Путь в лес

— А что, в Кармоне есть теперь фила[15] Братства?

— Да нет, это заезжий брат, армано Миггал, приехал с неделю назад к наместнику. Он коммандар[16] в Эльхиве. Мы с ним давеча выпивали, хороший парень. На мечах дерётся неплохо, но против меня и пяти минут не продержался.

«Моя школа», — подумал Дорант.

Остальные были даже не из купцов — обычный простой народ. Расспрашивать о них Харрана было бы смешно и нелепо, и неизбежно вызвало бы ненужные вопросы. Дорант постарался запомнить как можно больше лиц. Город не так велик, есть смысл пройтись с боевыми слугами, показать людей, пусть выяснят, кто такие.

Делать тут было больше нечего.

— Пойдем отсюда. Ничего тут нет интересного, на самом деле, — сказал Дорант, потянув Харрана за собой.

Нужно было придумывать какой-то план.

Но тут толпа зашевелилась. К их углу площади приближалась дама — а впрочем, конечно, девица, явно из благородных, в чистом бледно-голубом платье с пышной юбкой и блестящим, расшитым серебром лифом. Её окружали четверо боевых слуг в одинаковых кафтанах; два из них несли над ней бело-голубой кружевной балдахин от солнца на полированых шестах красного дерева.

Харран прилип к ней взглядом и расплылся в улыбке. Потом — с трудом — вспомнил о Доранте, схватил того за рукав и воскликнул:

— Можно, я познакомлю тебя с одним человеком? Ты не разочаруешься!

Дорант пожал плечами.

Они вышли из толпы навстречу девице. Харран учтиво поклонился:

— Здравствуй, Маисси! Разреши тебе представить каваллиера Доранта из Регны!

Дорант поклонился также, а подняв голову, увидел миловидное лицо с веснушками, обрамленное золотистыми волосами. Зеленые глаза на этом лице внимательно его разглядывали. Девице было на вид лет пятнадцать, самое время замуж.

— Каваллиер, я рада знакомству. Меня зовут Маиссия Ронде, я дочь гильдмайстера Ронде.

Харран немедленно и с гордостью уточнил:

— Мать Маисси — урожденная комита Ингансо. За господином Ронде вторым браком, по любви.

Маисси, значит? Ну, Харран, с тобой всё ясно. А Хальдин ещё говорил, что, мол, пусть господин погуляет, рано ему жениться. Но девочка-то — родня вице-короля. Сейчас это очень некстати.

— Я пришла посмотреть на альву, — сказала девушка, — пусть меня проведут.

Харран двинулся в толпу с таким видом, что люди от него шарахнулись. Маиссия подошла к клетке; альва к тому времени отодвинулась в тень, вытянулась, бесстыдно раскинула поросшие нежной шерстью ноги и заснула. Уши её, впрочем, шевелились, контролируя обстановку.

— Я думала, они страшные, — разочарованно протянула Маиссия.

«Видела бы ты их воинов в лесу», — подумал Дорант.

— Они не страшные, они опасные, — сказал он.

Девица опять отвлеклась на него. Было похоже, что Дорант интересует её больше, чем альва.

— Вам приходилось с ними встречаться раньше?

— Пару раз.

— Умоляю вас, каваллиер, посетить наш дом — я хотела бы послушать ваши рассказы. Харран много говорил мне о вас, и я мечтаю узнать о ваших подвигах из первых уст.

Дорант снова поклонился, принимая приглашение. На «Харран много говорил мне о вас» и выражение её лица при этом он не обратил внимания, а зря.

2

История Доранта была совершенно обычной. Младший сын не очень богатой дворянской фамилии, он переплыл океан, имея едва пятнадцать лет от роду. При нём были новые палаш и дага отличной талосской работы, почти новая пиштоль, сделанная в императорском арсенале (Дорант берег её пуще всего остального имущества), одежда, что была на нём надета, а из защитного снаряжения — старый морион[17], изготовленный ещё тогда, когда от шлема требовалась защита, а не красота, и сильно потёртый колет из толстой буйволовой кожи, на которую были нашиты железные пластины. Ещё при нем были незначительная сумма денег серебром, материнское, сунутое второпях перед отъездом, родовое кольцо с довольно крупным рубином (на шнурке под одеждой) и рекомендательное письмо секретарю вице-короля[18] от двоюродного дяди, архипастыря Уорского.

Гораздо важнее было то, что Дорант вез в голове и сердце: твердо усвоенное понятие дворянской чести, отличные фехтовальные и стрелковые навыки, базовое умение сражаться в строю терции, неплохое образование и умение располагать к себе людей самых разных сословий и состояний, унаследованное от матери.

А ещё — твёрдое знание того, что в метрополии его ничего особенного не ожидает, разве что он пошёл бы по духовной стезе, а вот в Заморской Марке он может добиться очень многого.

Дорант был не первый из их семьи, кто пересёк океан. Младший брат его отца уже лет десять к тому времени воевал с дикарями в южной части Марки и был на хорошем счету у командиров. Много позже они встретились и подружились, а потом тот погиб, оставив жену и дочь. Дорант им с тех пор помогал.