Путь в Иерусалим

За неделю до дня святого Тивуртия, когда на земле местами еще лежал потемневший снег, в Арнес без предупреждения нагрянул Кнут сын Эрика. Он прискакал в обществе Гейра сына Эрленда, скальда Орма сына Регнвальда и Берсе Силача. Кнут объездил весь Западный Геталанд, и его скальд потрудился на славу, а теперь они возвращались из Скары, где у Кнута было много глаз и ушей и где он купил ценные сведения у одного человека, только что оставившего службу у Карла сына Сверкера в Висингсе.

Не сообщив, зачем приехал, Кнут принялся разыскивать Арна, которого нашел печальным, среди слуг в поварне. Кнут счел, что подобное место и настроение не достойны такого воина, как Арн.

К беспокойству Арна, его друг тут же изъявил желание состязаться в стрельбе из лука, поставив мишень из связки соломы. Арн не хотел отказываться, но никакой радости в этой игре не находил. Они установили мишень во дворе, на расстоянии сорока шагов. Арн счел, что это сложно для Кнута, но тот воспротивился. Стрелки выбрали себе тугие луки, и люди высыпали на двор поглазеть на состязание, ибо все знали, что стрелять собираются будущий король страны и сын хозяина Арнеса.

Когда они встали рядом, с луками наготове, хотя Арн с нежеланием подчинился просьбе друга, Кнут обнял его за плечи и сказал то, что тщательно продумал заранее: — Теперь, дорогой друг детства, ты должен выстрелить, чтобы выиграть у своего короля. От этих стрел зависит все. Вспомни о Сесилии, да-да, я знаю о вас. Подумай, что я твой король и могу отдать ее тебе, если ты только одержишь победу. Смотри, вот я стреляю первым. Можешь не отвечать мне, главное — попади в цель.

И пока Арн, потрясенный услышанным, собирался с силами, чтобы не ударить лицом в грязь, Кнут послал в цель десять стрел, вызвав всеобщее восхищение, ибо никто не думал, что он такой отличный стрелок.

После него стрелял Арн — хладнокровно, сосредоточенно, словно действительно все его будущее зависело от состязания. И люди смогли убедиться, что Арн владеет луком лучше Кнута.

Тогда Кнут снова обнял его за плечи, заявив, что Арн сейчас добыл себе в жены Сесилию дочь Альгота. Покинув двор, оба они направились в башню, куда Кнут попросил принести пива.

Оставшись с Арном наедине, Кнут объяснил ему, как обстоят дела. Пришло их время. Для него самого речь идет о короне, для Арна — о Сесилии. По всей стране у Кнута сына Эрика были свои соглядатаи, и потому он знал все, что важно было знать, и даже такое, что представлялось менее важным, вроде новости о Сесилии и Арне.

Арн хмуро ответил ему, что, пожалуй, может понять важность таких донесений для того, кто стремится получить королевскую корону, но он не понимает, зачем было затевать состязание в стрельбе из лука. Ведь будущий король подвергал себя риску и мог проиграть, а потом бы об этом все только и говорили.

В этот момент вошли слуги с пивом, и Кнут широко улыбнулся. Похоже, он хорошо понимал причину недоумения Арна. Они учтиво выпили друг за друга, как того требовал обычай, и Кнут видел, что Арну не терпится получить ответ. Однако он не спеша заговорил о своем отце, святом Эрике, который со всеми был добр, ничего не просил для себя, а придворной жизни предпочитал власяницу и долгие молитвы, помогал слабым и противостоял сильным и умер как святой от руки злодеев. Возможно, Арн много слышал об этом прежде, но теперь следовало прибавить еще одну вещь.

Отец Эрика, Едвард с Оркнейских островов, плавал вместе с Сигурдом Крестоносцем в Святую Землю и оказал там большие услуги норвежскому королю. В благодарность за это Сигурд подарил Едварду две частицы Креста Господня. Сам же король получил святые частицы от короля Балдуина Заморского, правившего в Иерусалиме.

Тут Кнут остановился и спросил у Арна, слышал ли тот когда-нибудь об Иерусалимском королевстве. Арн радостно закивал в ответ.

Так вот, потом отец Кнута, Эрик сын Едварда, стал владельцем этих частиц Святого Креста. Он вставил их в свой золотой крест, который всегда носил на шее. Когда Эмунд Однорукий отрубил ему голову, священная реликвия упала на землю, а коварный злодей взял ее и отнес тому, кто стоял за этим убийством, — Карлу сыну Сверкера. Так что он не только убийца короля, но и святотатец, присвоивший себе чужую святыню. Тот самый золотой крест носит теперь на шее он, Карл сын Сверкера. Ведь это мерзость перед Богом, разве можно усомниться в этом?

Арн тотчас согласился с Кнутом, сказав, что надо восстановить справедливость.

При этих словах Кнут сын Эрика улыбнулся Арну и тихо повторил, что пришло их время. Но для того, чтобы добраться туда, где сейчас находится святая реликвия, нужно уметь терпеть холод, ходить под парусом, метко стрелять из лука и хорошо владеть мечом, а на это способны немногие.

Вот почему он устроил состязание, продолжал Кнут. Ибо другие люди, которые метко стреляют, если им мешает гнев и страх, в нужный момент промахнутся. Арн, когда он стрелял, был взволнован, думая о Сесилии, однако он сумел отправить все свои стрелы прямо в цель.