Путь в Европу

Евгений Ясин:

У меня два вопроса к болгарским коллегам. Симпатии Болгарии к России понятны. Но факт ведь и то, что цивилизационные векторы развития наших стран сегодня не совпадают. Православная Болгария интегрируется в западную цивилизацию. Православная Россия в очередной раз пытается найти альтернативу этой цивилизации. Мы видим, что некоторые восточноевропейские страны (скажем, Польша) к такому поиску относятся весьма настороженно и критически, между тем как в Западной Европе он воспринимается гораздо спокойнее. Какая позиция вам ближе?

А второй мой вопрос касается мусульманского фактора. Вашими соседями являются три исламских страны – Турция, которая стремится в Евросоюз, Косово, которое, подозреваю, через какое-то время после обретения независимости захочет объединиться с Албанией, и сама Албания. Три балканских государства – наследие, оставленное Османской империей. В них живут люди, которые по своим ценностям, по всему своему культурному складу от вас отличаются. Это – реальность, которую никто изменить не в состоянии.

Нет ли у вас в связи с этим ощущения потенциальных угроз? И, если оно есть, не кажется ли вам, что в Европейском союзе такие угрозы недооцениваются? Что он руководствуется либеральными идеалами в отношениях со странами, где для либеральных ценностей нет никакой культурной почвы? Может быть, ради сохранения европейской цивилизации политика должна быть более эгоистичной?

Иван Крастев: Отвечая на первый ваш вопрос, касающийся цивилизационного вектора развития России и отношения к этому в Болгарии, могу сказать, что оно, конечно, не такое, как в Польше. У поляков это отношение объясняется природой их национализма, антирусского по направленности. Болгарский же национализм никогда таким не был. Какое-то время (перед войной) он был направлен против Турции, но против России – никогда. И Советского Союза – тоже. В том числе и потому, что в Болгарии никогда не было советских воинских частей, которые у тех же поляков вызывали ощущение оккупации…

Георгий Сатаров: У вас ощущения оккупации не было?

Деян Кюранов: Мы сами себя оккупировали.

Иван Крастев:

У болгар такого ощущения не было. А когда СССР распался, мы хотели, чтобы постсоветская Россия стала европейской страной. В этом случае у нас вообще не было бы никаких сложностей. Но Россия, поколебавшись, двинулась в ином направлении, а Болгария, тоже поколебавшись, двинулась в сторону НАТО и Евросоюза. И она пытается не замечать, что Россия и Европа идут в разные стороны. Думаю, что именно это станет (уже становится!) основой болгарской внешней политики. Потому что выбирать между Россией и Европой нам непросто, и мы будем стараться такого выбора избегать.

Вы спросите: а если избежать не удастся? Что тогда? Тогда Болгария будет обречена на выбор в пользу ЕС и НАТО, членами которых является. Но сегодня у нас нет ощущения стратегической угрозы со стороны России, а есть отчетливое представление о том, что развитие отношений с ней соответствует долговременным интересам Болгарии. И я не вижу никаких предпосылок для того, чтобы это представление менялось, кто бы ни был в Болгарии у власти. Так бы я ответил на ваш вопрос.

Георгий Сатаров: А исламский фактор? Был еще и такой вопрос…