Путь в Беловодье

Роман кинулся к своему дому, приложил ладонь к замку на калитке, и тот открылся. Колдун побежал к дому. Шуршали листья под ногами. Сад источал прелый сырой запах поздней осени. Немного тянуло дымом. Возможно, Тина жгла днем во дворе костер. Дом был погружен в темноту. Либо там внутри никого не было, либо Тина спала.

Роман произнес заклинание и отпер дверь. В лицо пахнуло теплом и живым запахом.

Его дом… его… Знакомое, родное, будто теплые руки обняли и прижали к себе. Так не хочется отсюда уходить.

Ему нестерпимо захотелось остаться. Быть здесь… Сделать вид, что Беловодье приснилось. Надя, Стен, Лена, Юл просто исчезнут из жизни Романа. Все будет, как прежде. Он просто… убьет их. Ну да, убьет!

Ты готов пойти на такое, господин Вернон?

Ни за что!

Он прошел на кухню, отворил шкаф, отыскал на полке пластиковую бутылку. Глотнул пустосвятовской воды, потом смочил порезы. Чувствовал, как капли стекают по груди. Вода? Кровь? В горле возникла дергающая боль, но тут же прошла. Кажется, рану затянуло. Роман глянул в зеркало подле двери – зеркала в доме висели повсюду. Не подвела родимая водичка – смыла порез. Что же получается – водное лезвие не опасно для водного ожерелья в Беловодье? Или все-таки ожерелье повреждено?

Колдун провел пальцами по водной нити. Похоже, нить по-прежнему живая, нигде не осталось следа от лезвия. Только теперь колдун осознал ужас того, что могло случиться. Но пугаться было поздно. Напротив, охватило хмельное веселье. Хотелось в пляс пуститься. В присядку. Впрочем, не до этого сейчас. Надо торопиться. Роман вынул из шкафа пять пустых десятилитровых канистр. Прикинул. Пожалуй, хватит на оставшиеся разломы и для прочих дел. На цыпочках он прошел в кабинет, не зажигая света, отыскал на полке у окна две серебряные фляги. Фляги были волшебные. Каждая на вид – граммов на двести. На самом деле – входило в них по пять литров без малого в каждую. Как Беловодье. Снаружи – кажется, крошечный участок, а внутри – огромный круг. Роман положил фляги в карманы куртки. Что-то он забыл. Ну да, тарелку, одну из тех, что осталась. Роман задумался. Назад сквозь разлом в Беловодье не войти – значит, придется ехать на машине, как в прошлый раз. Дорогу он запомнил, но чтобы добраться до Беловодья обычным путем, нужно немало времени. А что за эти часы и даже дни случится в Беловодье, колдун представить не мог. Гамаюнов – ничтожество. Баз взбесился. Кто-то изготовил для доброго доктора водное лезвие. Или он сам расстарался? Стен занят оградой и вряд ли слезет со своего топчана. Лена, Юл… они в опасности.

Да, Стен, Лена, Юл в опасности.

Юл…

Роман зажег свечи. Поставил тарелку на стол, плеснул из бутылки пустосвятовской влаги, поверхность долго рябила, не желая успокаиваться. Для того чтобы связаться и начать разговор, нужна тарелка на той стороне. Если ожерелье у собеседника чужое. Но если есть связь или власть над вторым ожерельем, то тот, кого ты зовешь, может, и не увидит тебя, но услышит – точно. Но Роман собеседника разглядит. Правда, смутно. Но это не беда!

Наконец зеркало воды застыло.

– Юл! – позвал колдун. – Юл!

– Роман, ты? Что случилось? – донесся, будто из далекого далека, голос Юла.

Появилась картинка. Юл стоял в столовой с кувшином молока в руках. Что-то творил из молока небесной коровы. Съедобное или не очень.

– Ты где? – Мальчишка отставил в сторону кувшин.

– Далеко от Беловодья. Рассказывать – времени нет. Баз напал на меня, – торопливо заговорил колдун. – Он опасен. У него нож с водным лезвием. Нож сломался. Но, возможно, он может сделать второй. Слышишь меня?

– Ну да, нож.

– Такой нож может ожерелье разрезать. Стен в церкви. Предупреди его. Попробуй воду заморозить и пройти. Лену не оставляй без пригляда. Справишься?

– Да чего там! – веско бросил Юл.

– Я буду через сутки. Может, чуть позже. Так что на тебя вся надежда. Ты ведь молодчина.

– Справлюсь.

– Гамаюнова не видел в последнее время?

– Пятнадцать минут назад. Он очень мило беседовал с нашим Айболитом.

– С Базом?

– С ним самым.

– Ладно, слушай: в моем домике для гостей на кухне осталась серебряная продырявленная фляга. Ты воду из озера через нее пропусти по капле и на себя настрой. Воды должно хватить, чтобы кожу обтереть тебе, Лене и Лешке. Когда обтираться будешь, произнесешь охранное заклинание: «Ни нож, ни сглаз, ни мор, ни обида, ни слово злое, ни огонь, ни порча меня не возьмут».

– Запомнил?

– Чего тут запоминать-то? Не даты же по истории.

– Тогда действуй.

Вода в тарелке зарябила…

И воспоминания в колдовском сне сбились, полезли одно на другое. В тот миг Роман попытался во сне наяву вспоминать не за себя, а за Юла. Он мог бы, ведь у него была связь с Юловым ожерельем. Роман даже как будто и без зеркала увидел гостиную в доме, легкие занавески на окнах и блеск большого города, что возникает по ночам в Беловодье. Вот Юл кинулся в соседнюю комнату, схватил Лену за руку и стал тормошить. Нет, так нельзя! На счастье, вода на веках высохла, и колдовской сон прервался.

Роман должен был вспоминать сам за себя – и только. Чужие воспоминания – чужое колдовство.