Путь в Беловодье

Утром после “операции” Лена сошла вниз с Казиком, и отец в первый раз взял ребенка на руки, осторожно, как какую-то невероятно хрупкую вещь. В тот миг испытывал он не радость, не любовь, а лишь чудесную легкость: ну вот, кончились все тяготы, все нелепые испытания позади, и можно наконец приступить к жизни – самой обычной, суетливой, с пеленками, детскими болезнями, бодрствованием по ночам, жизни такой, как у всех, но прежде недоступной и потому особенно желанной.

После полудня в столовой царила суматоха. Тина расставляла тарелки, Лена раскладывала салат. Господин Вернон разливал пустосвятовскую воду по стаканам и шептал заклинания. При этом он не забывал ухватить с тарелки ломоть колбасы или лимона и чмокнуть в щеку Тину.

– А ну тебя… – отмахивалась та: мол, не мешай.

– Сейчас упьемся… – потирая руки, воскликнул Роман. – В доску… в зюзик… как никогда!

– Вусмерть… – поддакнул Стен.

– Я пить не буду, – предупредила Лена.

– Это же не спирт! – хихикнула Тина. – А вода, чистейшая вода. На тебя подействует, а ребеночек только спать лучше будет. Клянусь водою.

Лена взяла стакан с опаской.

– За долгую жизнь всех присутствующих, мои успехи и водную стихию, чтоб никогда она своей милостью нас, носящих ее ожерелья, не оставила! – произнес тост Роман.

Лена поднесла стакан к губам, потянула носом. Пахло свежестью. Выпила без опаски. И тут же зашлась, замахала ладошкой и, наконец, судорожно вздохнула. Почти не соображая, схватила пучок петрушки и куснула, зажевала пахучими листьями.

– Что ж такое… – изумилась.

– Вода, вода заговоренная, – засмеялся Роман и наполнил стакан Алексея.

Тот принял и опрокинул с послушанием прилежного ученика. Он был как будто и не в себе. То, что с ним произошло этой ночью, никак не могло отступить в прошлое и постоянно наплывало, наслаивалось на нынешнее, и оттого все мутилось, сливалось и превращалось в непонятную смесь. Все происходило одновременно: Гамаюнов резал из его кожи ожерелье, и тут же тело грыз проклятый червяк, и в эту же секунду Стен возвращался из небытия под шепот Романа. Остановленное время, как в Беловодье. Надо рассказать Роману. Или еще нельзя?

А в ушах все шумела, шумела вода… И в то же время Алексей сидел в столовой Романова дома и смотрел на мир, уже не испытывая ни страха, ни боли, и лишь слушал веселые бессвязные речи опьяненного успехом и заговоренной водой колдуна. И только немолчный звон в ушах напомнил о недавно пережитом.

– Я спас своего друга. Наверное, это чего-то стоит само по себе. Даже если об этом никто не узнает. Вообще никто. Не скрою: я страшно честолюбив, самолюбив и т. д. и т. ц. Но я стараюсь, радоваться самому доброму делу как таковому, – обняв Тину за плечи, говорил колдун.

– А как же твоя теория? – улыбнулась Тина. – Не лечить, ибо это отнимает слишком много энергии.

– Это было не излечение, а снятие порчи, – объяснил Роман. – Опасное, надо сказать, дело. – Он подмигнул Тине. Ему было весело, будто он явился с разухабистой танцульки, а не прогулялся без страховки над пропастью. Водная нить могла не выдержать. И тогда… Только Вода-царица ведает, что было бы тогда. Но если хочешь чего-то добиться, если жаждешь победить, о риске просто не думаешь. Только и всего. Мелькнул вдруг перед мысленным взором давний миг, когда дед Севастьян ожерелье с водной нитью внуку на шею надел. Умрет колдун – и нить его распадется. – У меня сегодня день такой – не поверите… – бормотал Роман заплетающимся языком – его уже изрядно развезло от собственной заговоренной влаги. – Стен будет жить. У него ребенку месяц, жена молодая, а он – нате… приговорен. А теперь нет… уже нет…

– Боже мой, Роман, мы же все перед тобой в долгу! – воскликнула Лена. – И за Беловодье, и теперь…

– Тсс! – Стен приложил палец к губам. – О Беловодье ни слова.

– Это почему?

– Колдовской запрет. Личная просьба господина Вернона. Будь добра, исполни.

Роман засмеялся:

– А ведь ты должен быть необыкновенно богат, Стен.

– С чего ты взял?

– Ты же предвидишь будущее. Можешь узнать заранее котировки акций, курс доллара…

Стен покраснел. Залился краской до корней волос. Чего Роман прежде никогда не видел.

– Что, я угадал? У тебя дилерская контора?

– Он преподает историю в лицее, – вмешалась Лена. – Он всегда на истории был помешан.

– Да, да, я знаю: кто знает историю Древнего мира, тот может предсказывать будущее. Но как ты на эти деньги живешь?

– Я преподаю историю, – подтвердил Стен. – А на жизнь зарабатываю как раз тем, о чем ты сказал, – угадываю котировки акций…

– Вот жулик, а! Я ведь знал, что ты жулик. И праведник, и жулик.

– Почему жулик? Ты, когда в тарелку смотришь, себя жуликом не называешь?

– Логично. Как всегда. А будущее предсказывал другим?

– Да, пару раз.

– Ну и как к этому люди относятся?

– Без восторга.

– У нас в Темногорске Аглая заявляет, что будущее видит. Но ей до тебя, как отсюда до Тихого океана. Слушай, Стен, давай покупай в Темногорске дом, предсказателем будешь. Я тебя в Синклит протащу.