Путь Тьмы 2

«Умница»! — одобрил Шахрион. — «Догадываешься, зачем я связался с тобой и что хочу предложить, но не представляешь, какой будет цена. Что ж, не волнуйся, мальчик, я не собираюсь обдирать тебя, как липку. Впрочем, интересов Империи не забуду».

— С глубокой скорбью и тревогой я услыхал о гибели твоего достойного отца, — подпустив в голос немного горечи, проговорил император. — Это печалит меня сверх всякой меры, но, как мы все знаем, Мать не делает исключений, и забирает в свои чертоги даже лучших».

На лице юноши также появилось выражение печали, причем довольно искренней. Покойный халиф, возможно, не был гением политики и военных дел, но сына он действительно любил и заботился о его благополучии.

«Хотя бы что-то хорошее можно найти даже в самых плохих из нас», — подумал Шахрион перед тем, как высказать свое предложение.

— Империя Таараш крайне обеспокоена перспективой потери верного и надежного союзника, а потому предлагает посильную помощь в деле борьбы с врагами как внешними, так и внутренними, — произнес он.

— Я с готовностью приму любую помощь, которую ты, о владыка, пожелаешь мне предоставить.

— Однако ты должен понимать, Халиф, что война в пустыне — занятие опасное и затратное.

— Конечно же, — смиренно ответил юноша, однако глаза его тут же заблестели. — Но я сразу должен предупредить: я не отдам ни пяди родной земли, и не раскрою тайну лиосского огня.

Шахрион и так прекрасно понимал это, но все-таки не отказал себе в удовольствии уточнить:

— И почему же, позволь спросить?

— Есть вещи, на которые мужчина просто не имеет права пойти даже под угрозой неминуемой гибели, — твердо ответил юноша.

«А ведь ему страшно, очень, очень страшно! Молодой, вся жизнь впереди, казалось бы — поступись малым, и сможешь править, но нет, рискует навлечь на себя гнев могущественного соседа и лишиться его помощи, но не предать свой народ».

А потому, Шахрион решил немного подбодрить собеседника.

— Не волнуйся, — добродушно улыбнувшись, ответил он, — мне не нужны ни чужие владения, ни чужие тайны.

«Первые я и так возьму, если того пожелаю… И если не сойду с ума в ближайшие пару месяцев. Ну а второе… Что ж, мои алхимики рано или поздно раскроют секрет лиосского огня, а если даже у них и не выйдет сделать это, я всегда смогу купить несколько бочонков. Конечно, лиоссцы не продают его чужакам, но один раз уже сделали исключение, а где один — там и второй».

— Тогда чего же ты хочешь?

Юноша, кажется, был действительно удивлен.

— Имперские торговцы на два года будут освобождены от всяческих пошлин и смогут свободно торговать во всех принадлежащих тебе городах и деревнях, — резко, не оставляя ни малейшего пространства для торга, ответил император.

Конечно, его так и подмывало увеличить срок беспошлинной торговли, но все-таки наглеть не стоило. В этой ситуации главное было — закрепиться на рынках халифата, подмять под себя его слабые банки и полуразорившихся купцов. Двух лет для решения этой задачи будет более чем достаточно, а потом… А потом будет видно!

— Я согласен.

Поспешность, с которой юный халиф принял условия Черного Властелина, говорила красноречивее тысячи слов.

— Я рад, что мы нашли общий язык столь быстро. Помощь скоро придет, поэтому — держитесь, — проговорил император. — До встречи, уверен, она состоится.

Сказав это, Шахрион деактивировал тириомаль.

«Что ж, еще одно дело сделано, а теперь»… — император поднялся…

Десятый день третьего месяца лета 4-го года со дня Реставрации (по имперскому летоисчислению), вечер

Шахрион моргнул.

Пару лет назад в небольшом дворике внутри дворца он приказал посадить несколько кустов, пяток деревьев и немного цветов. Получился маленький, но достаточно симпатичный сад. Время от времени император отдыхал в нем, играл с сыном, иногда — проводил время вместе с женой. И вот, теперь он оказался прямо посреди небольшой площадки — сидел на изящной лавочке перед кустом бесценных белых роз, привезенных с юга.

Бросив короткий взгляд на небо, Шахрион понял, что пропустил добрых два часа, а то и все три. Император захотел выругаться, но бранные слова не успели сорваться с его губ — прямо в этот момент со всей силы навалилась старая знакомая: головная боль.

Внутри черепа будто заработал кузнечный пресс, который принялся молотить по заготовке с частотой и силой, достойными лучшего применения.

Шахрион упал на колени и, обхватив голову руками, застонал. Очень хотелось орать, но император все-таки сумел сдержаться, хотя, надо заметить, получилось это у него с трудом.

Несколько секунд невыносимой агонии, и немного отпустило, впрочем, не слишком.

Трясущимися руками Шахрион потянулся к потайному карману, туда, где хранились заветные пилюли.

«Скорее… проглотить… раскусить… как же больно»! — обрывки мыслей прыгали, сбиваясь с шага и натыкаясь друг на друга.

Но даже в таком состоянии Черный Властелин заметил неладное — едва различимый солнечный зайчик, которому тут однозначно не было места.