Путь тени

– Да какое уж там умение! – перебил его Делир, – кулаками махать любой мужик умеет, главное, силы поболе, – и Шериану. – Так вот и живем. Но зато ночью у нас полное согласие, ты первое время не особо суйся, тут попривыкнуть надобно. Впотьмах, веришь или нет, но все другое, словно в другом городе оказываешься, насквозь незнакомом и чужом. Тем более ты здесь впервые, так что держись за нами и будь настороже, из любого проулка в любой момент может выскочить стая волков – здесь так ночную шушеру называют – вооруженных до зубов. Нормально из них мало кто драться умеет, но зато по-подлому, это да. Хотя встречаются и умельцы, в городе недавно шайка объявилась, мечи, что третья рука. Я позапрошлой ночью одного подстрелил, вроде насмерть, а пока от других отбивались, уполз.

– Глаз-алмаз, – усмехнулся Нель, – честно признайся, что промахнулся. Я ж видел, как он потом спокойно поднялся и стоял у стены, щерился, ждал когда мы подохнем. Я его достать хотел, да куда там, самого едва насквозь не проткнули.

– Я попал, – огрызнулся стрелок. – Ты мне воду не мути. Тварь просто попалась живучая.

– А у тебя вечно все живучие, – весело засмеялся Арий. – В кого не попадешь – значит либо живучий, либо нелюдь, одно из двух. Такая вот, Шериан, ночная дружина, жизнь-малина.

– В городе есть сейчас кто-нибудь из-за моря, – невзначай спросил темноволосый воин, – не знаете?

– Да видели давеча одного, – пожал плечами Нель. – Прибыл незадолго до тебя. Говорят, из Миньера, – Шериан вздрогнул и крепко сжал зубы, гася волну злости. Неужели даже здесь невозможно скрыться от того мира, от той жизни?! – Наши с ним не особо-то якшаются, – все также небрежно продолжал Нель, – видели у него жезл за поясом, а князь наш больно колдунов не любит, приказал ему завтра же убираться из города.

– А какой у него жезл, не слыхали? – осторожно спросил воин.

– Да маленький, толстенький из дерева, – откликнулся Нель, в колючих глазах сверкнул откровенный интерес.

"Из стихийных. Низших", – пронеслось в голове Шериана.

– А тебе-то что за дело? – лениво поинтересовался Арий и перехватил предостерегающий взгляд Делира.

– Да так, – коротко глянул на него Шериан. Воин некоторое время пытался смотреть прямо ему в глаза, но затем резко отвел взгляд в сторону. – Любопытно…

– Бывает, – поспешно согласился Гром, уловив нарастающее напряжение. – Ладно, чужестранец, нам пора на боковую, предстоит долгая ночь, – он слегка потянулся и поднялся из-за стола, едва не опрокинув графин с вином.

Князь Грили поднял голову и приветливо улыбнулся поднявшимся воинам, но когда его светлые глаза взглянули на Шериана выражение лица князя разительно изменилось, улыбка исчезла с губ, а осязаемая теплота превратилась в морозный ветер.

Во двор они вывалились впятером, но сразу от ворот разошлись в разные стороны – четверо воинов в одну, а Шериан в другую. Прежде всего он отправился на постоялый двор, чтобы оставить там коня и прогуляться по городу пешком, не привлекая лишнего внимания.

Пыльные узкие проулки быстро сменялись широкими, вымощенными камнями, пару раз он натыкался на неожиданные тупики, добротные лавки, напрочь перегораживающие проход, естественные преграды в виде могучих дубов, ломающих старыми корнями ровный протоптанный путь. Мало-помалу он забрел в ту часть города, что присуща всем поселениям и которой обычно стыдятся и предпочитают считать, что ее нет вовсе. Это были крохотные древние лачуги, рассыпающиеся от времени, они лепились друг к другу, образуя бесконечный лабиринт узких темных улочек, загроможденных мусором, развалинами старых домов и прочим хламом. Казалось, что здесь, посреди всей этой грязи должно царить полное запустение, но улицы не были пустынны, вереница ободранных людей с горящими воспаленными глазами струилась по этому лабиринту во всех направлениях. Здесь был иной мир, иная жизнь, из которой выходили убийцы и воры, да и те считались здесь чем-то вроде верхушки, лишь немногим удавалось вырваться в другой слой, но и они, уже будучи, казалось бы, наверху своих мечтаний, навсегда оставались в глубине души такими же, как и те, что этого сделать не смогли. Они не становились счастливыми, напротив, их жизнь становилась только хуже, каждодневный страх, темные смутные воспоминания терзали их по ночам. Они боялись, не хотели, но все же шли туда, куда поклялись не возвращаться никогда. Шли, чтобы помочь и ловились на крючок, что-то тянуло их обратно, тянуло с такой силой, что даже вечный страх не мог этому помешать. Они рано умирали, просто исчезали в один хороший солнечный или темный дождливый день и их тела, смешанные с грудой других человеческих тел, которые десятками накапливались в таких местах, сваливались в одну большую убогую могилу на окраине города.