Путь суфиев

Согласно некоторым авторам, а они составляют явное большинство, слово "суфи" восходит к арабскому слову, произносимому как "суф", что буквально означает "шерсть" и относится к ткани, из которой делались простые халаты ранних мусульманских мистиков. Халаты эти, как утверждается далее, делались из шерсти в подражание одеянию христианских отшельников, которых было очень много в сирийских и египетских пустынях, а также в других районах Ближнего и Среднего Востока.

Но такое определение, каким бы разумным оно ни казалось, не может разрешить проблему названия суфизма, не говоря уже о его идеях. Не менее серьезные лексикографы, однако, отмечают, что "шерсть есть внешнее облачение животных", и в связи с этим указывают, что суфии ставят своей целью совершенствование или полное развитие человеческого сознания, но не подражание стаду; поэтому они, всегда с высочайшим вниманием относившиеся к символизму, никогда не приняли бы такое имя. Кроме того, имеется такой неудобный факт, что Товарищи Скамьи -- Ашаб ас-Сафа -- по преданию считаются суфиями эпохи Мухаммада (умер в 632 году). Предание гласит, что в 623 году они образовали эзотерическую группу и что их название есть производное от словосочетания Ашаб ас-Сафа. Хотя некоторые языковеды отмечают, что этимологически более правдоподобным представляется происхождение от слова "шерсть" -- и более вероятным, чем, скажем, производное от слова "сафва" ("благо-честивость") или даже "сафф" (сокращение от фразы "Авангард Достойных"), -- другие оспаривают такие предположения на том основании, что прозвища не обязательно должны подчиняться законам орфографии.

Впрочем, обсуждаемое нами название вплотную подводит нас к идеям суфизма, как мы увидим в дальнейшем. Но перед этим рассмотрим сходные по смыслу названия. Суфии утвержда-ют, что умственная и иная деятельность определенного рода, при особых условиях и тщательно направленных усилиях, может вызвать то, что именуется более совершенной работой ума, приводящей к особым восприятиям, механизм которых у обычного человека находится в спящем состоянии. Поэтому неудивительно, что некоторые связывают слово "суфи" с греческим словом "софия" ("божественная мудрость"), а также с еврейским каббалистическим термином "Эйн Соф" ("абсолютно бесконечное"). Изучающему не станет на этом этапе легче, если он узнает, что существует мнение, покоящееся на авторитете "Еврейской Энциклопедии", что знатоки иудаизма рассматривают Каббалу и хасидов, еврейских мистиков, как появившихся вместе с суфизмом или как традицию, совпадающую с ним. Также его вряд ли ободрит тот факт, что, хотя суфии сами утверждают, что их знание существовало на протяжении тысячелетий, они отрицают, что оно является производным, заявляя о его равнозначности герметическому, пифагорейскому и платоновскому течениям.

Наш по-прежнему непосвященный изучающий может к этому времени оказаться уже полностью сбитым с толку; но теперь он имеет представление о проблемах, связанных с изучением суфийских идей, пусть даже и потому только, что лично может наблюдать за бесплодными усилиями представителей академической науки.

Возможно было бы найти выход, если бы наш изучающий мог положиться на мнение специалиста -- такого, как, например, профессор P. А. Николсон, -или если бы он обратился за разъяснением к суфию.

Николсон, в свою очередь, говорит: "Некоторые европейские ученые отождествляют его со словом "Софос"... Но Нельдеке... решил эту проблему, показав, что название это -- производное от слова "суф" ("шерсть") и первоначально относилось к тем мусульманским мистикам, которые, в подражание христианским отшельникам, носили грубое шерстяное одеяние в знак раскаяния и отказа от мирской суеты".

Это характерное, пусть и не оригинальное, утверждение увидело свет в 1914 году. Спустя четыре года Николсон опубли-ковал свой перевод "Откровения", самого раннего из известных персидских трактатов о суфизме, датируемого одиннадцатым веком и являющегося одним из наиболее авторитетных суфийских текстов. В нем автор, досточтимый Худжвири, определенно заявляет -- а профессор скурпулезно переводит, но оставляет без малейшего внимания, -- что слово "суфи" не имеет этимологических корней.

Николсон остается совершенно равнодушным к этому утверждению, хотя размышление над этим могло бы привести его к важным выводам относительно суфизма. Но для него несом-ненно, что слово должно иметь этимологию. Бессознательно принимая, что "отсутствие этимологии" -- это абсурд, он больше над этим не задумывается, а вместо этого, ничуть не смущаясь, продолжает поиски этимологических истоков. Подобно Нельдеке и многим другим, такой ум скорее предпочтет слово "шерсть", чем кажущийся парадокс "отсутствия этимологии".