Путь Сашки 2

   Другие мальчишки из удачи, разбуженные криками, слушали рассказ, разинув рты. А на следующий день по Гендовану стала распространяться новость, что Сашка, за голову которого герцог посулил бешеную сумму денег, появился в городе. Услышал об этом и ларский рыцарь, частенько наведывавшийся в Гендован со своим рыжеволосым оруженосцем.

Глава 15

1002 год эры Лоэрна.

   Эйгель с размазанными слезами по лицу ворвался в камеру подвала, где лежал Сашка. Ворвался и уставился на него с дрожащим чуть приоткрытым ртом.

   - Эйгель, что случилось?

   - Ксандр, Рисмус отправляет тебя к храмовникам!

   - Когда?

   - Он сказал, что завтра.

   - Я чувствовал, что будет какая-то гадость.

   - Я его хотел попросить, а он даже слушать не захотел, ушел. Но сегодня в ужин я его упрошу. Хочу упросить.

   - Наивный ты.

   - Но почему?

   - У него давно все решено. И за ужином он с удовольствием послушает твои просьбы, но поступит так, как уже решил. Сейчас как всё было?

   - После обеда он пил вино, улыбался и сказал про тебя. Я ему. А он говорит, кого мне отправлять, не Мариса же?..

   - Марис? Кто такой?

   - Сын кухарки. Ему семь или восемь. Хорошенький такой мальчишка. В замке все его любят. Ласковый, добрый.

   - Так и сказал: "Не Мариса же"?

   - Так... Нет. Он сказал; "А кого тогда к храмовникам, не Мариса же?".

   - И ты вечером будешь у него просить, унижаться?..

   - Да. А что?

   - К храмовникам завтра обязательно нужно кого-то отправить?

   - Да, двоих. Хромого старика и... тебя.

   - А если не меня, то кого? Кого отправят? Ты не задумался?

   Эйгель подавленно молчал.

   - В ужин, насладившись твоими просьбами, твой брат скажет, чтобы ты сам выбрал, кого отправить к храмовникам: меня или Мариса.

   - Нет!

   - Почему же нет? Вспомни, когда меня били. Он предложил тебе выбрать между мной и тобой.

   - Ксандр, я поступил гадко. Трус. Ты бы так не поступил.

   - Не суди себя слишком строго. Пару лет назад я тоже несколько раз струсил.

   - Ты?

   - Было дело. В первый раз, когда напали орки, я спрятался под кровать. Забился от страха. А Овик, мальчик моих лет, с ними дрался, убил нескольких. Потом у рабовладельца. Овика избили плетью, но он не сломался. А я после второго удара бросился целовать сапоги. Мне до сих пор стыдно.

   - Ксандр...

   - Ладно... Ты скажи, если твой брат предложит выбрать между мной и Марисом, как поступишь?

   - Я откажусь.

   - Тогда меня прямо при тебе поведут к храмовникам. А брат еще будет на тебя давить. И в итоге ты крикнешь, чтобы взяли Мариса. Не так?

   Эйгель подавленно молчал.

   - Ты говоришь, что мальчик всеобщий любимец. Не случайно он его назвал. Что будет после? Ты баронет, ты не очень почувствуешь отношение людей. А я уже поправлюсь, твой брат разрешит гулять по замку. Все будут считать меня виновным в гибели мальчика. Мальчика, который был всеобщим любимцем. Все! И твой брат будет доволен. А потом он сделает так, что я смогу сбежать. Поймают. За бегство раба ждет кол. И ты опять будешь унижаться перед братом. Вот они кошки-мышки! Неужели ты думаешь, что он меня выпустит из своих рук живым?

   - И что же делать?

   - Да ничего. Он ждет, что ты будешь унижаться, просить. Не делай этого. И не подавай виду. Вот и все.

   - А как же ты?

   - А я завтра пойду с храмовниками. Не впервой.

   - Но ты же еле ходишь! Как ты пройдешь весь путь?

   - А зачем? Чтобы в конце мне перерезали горло на жертвенном камне? Да мне не пройти и полдня. Час-два и всё, я свалюсь.

   - Если не сможешь идти, то что с тобой будет?..

   - Костер и вертел. Свежее жареное мясо. Я это видел тогда, в первый раз.

   - У меня еще остался один листок. Вот, возьми.

   - Спасибо на день хватит.

   Конечно, Сашка понимал, что на день его не хватит, а если каким-то чудом он и смог бы благодаря листку пройти весь день пути, то утром ему не встать. Но ведь не пройдет. Понимал это и Эйгель, но не хотел огорчать Сашку.

   - Ты чего плачешь?

   - Ты не боишься смерти?

   - Не знаю. Жить хочется. Мне ведь всего пятнадцать. Но я уже столько раз был близок к смерти, что кажется, что ее никогда не будет, что и в этот раз обойдется. Но не может везти постоянно... Два года назад я спасся от волков, успев забраться на дерево. Но они ждали, когда я ослабну и упаду. Но местный охотник, отец того мальчика, Овика, меня спас. Потом напали орки с солдатами и меня продали в рабство. Хозяин отдал меня храмовникам. Налог что ли подошел. Сбежал. Чудом. Благодаря Овику. Потом гнались орки и Овика убили, а мне повезло, не нашли в стоге сена.

   Потом почти замерз. Весна холодная, а я в лохмотьях. Но подобрали Ястред и Хелг. Спасли. А я еще, дурак-то, повесился.

   - Как повесился?

   - Как вешаются? Затянул петлю и оттолкнул чурку. Они меня вытащили, отпоили. Я ведь из-за чего в петлю полез? Подумал, что меня спасли, чтобы снова бить и мучить. Нет, вешаться - последнее дело. Удел слабаков. Убей своего мучителя, а не вешайся. Да, потом казнят, но ты умрешь по-мужски, заберя с собой гниду.

   - А потом?

   - Потом меня чуть не зарезали, и я попал в удачу. В Гендоване.

   - Ты в удачу?!

   - А куда одному деваться?

   - Так у тебя нет родных?

   - Сирота... Брат есть. Братик.

   - А он где?

   - Я с ним познакомился в удаче. Он мне кровный брат.

   - Старший?