Путь с небес

– Пока никаких, – признался князь. – Что-то на подходе, но пока где-то там, в подсознании. Как поезд в тоннеле. Слышен звук, рельсы гудят, запах и воздушные колебания тугой волной впереди него идут, а самого пока не видно.

– Ну это ж пока. – Гордеев похлопал его по плечу. – Ты думай, не бросай, он и появится, поезд твой гипотетический. А пока текущие дела нам надо решить, Сергей Павлович. Для того тебя опять и призвал. Кто там за тебя остался?

– Вяземский, вестимо. А в помощниках у него адмирал Волков.

– А, ну эти не подведут.

– Новое поручение? – догадался Преображенский.

– Особое поручение, – уточнил Гордеев. – Сам видишь, как дело оборачивается. Война уже и не война, а так, одна растерянность. Даже позиционной ее не назовешь. Партизанщина, причем с обеих сторон. Думаю, и Ромма, и, как там новая столица Тирании называется, Торбан?

– Да.

– …Ну и, значит, Торбан пришли к тому же выводу. Думаю, и они поняли, что ни у кого нет шансов в такой войне победить. Но начинать другую – ни средств, ни людских резервов не хватит, а это значит, что надо взять перерывчик. Хозяйство поправить, солдат нарожать, кораблей настроить… Так?

– Согласен. Только это мы так думаем.

– Так я же и говорю, что почти уверен в своей проницательности. Так же думают зарубежцы. Как пить дать так же. Не такие уж они от нас отличные. Те же мозги в тех же черепушках, и понятия почти те же, и логика.

– Ну, допустим, – нехотя согласился Сергей.

– Ну, – эхом отозвался Великий Князь. – Ничего никто не потеряет, кроме разрухи и государственного бардака. Войну они не проиграли. Не выиграли тоже, но потери лица нет? Нет. Факт. А что свернули драку, так ведь не с кем драться-то. Да и нечем особо. Отчего же тогда не договориться с условно разгромленным противником? Это тебе удочка для чинидов. Они такую наживку наверняка проглотят. Можешь даже им что-нибудь пообещать.

– «Кемску волость»?

– Да, какую-нибудь похожую фигуру речи, – усмехнулся Гордеев. – А технократам предложи старый вариант. Мы им бульдозеры и дезактивацию, а они нам промышленные генераторы, работающие от межзвездной энергии.

– А просто мировую, без условий, нельзя? – Сергей поморщился. – Простите меня, Великий Князь, но… сдались нам эти генераторы! Чистая растрата!

– Молодой ты еще. – Гордеев вздохнул. – В нашем нынешнем положении в пору бензиновые машины из музеев выкатывать и все дизели с вечной консервации госрезерва снимать, а ты продвинутой техникой брезгуешь.

– Так ведь нет для нее топлива, чтобы в промышленных масштабах использовать! До ближайших Колоний мигрирующие энергооблака только лет через десять доплывут!

– Зато до Солнечной – через месяц-два, – спокойно возразил Великий Князь. – Делай, Сергей Павлович, что велено. После поймешь, насколько я глубже тебя в проблему заглянул… Твой поезд в тоннеле пока, а мой уже на локомотив и два вагона как минимум показался. И знаешь, что у него на лобовом стекле написано красными буквами? «Энергетический кризис»! Вот наш самый страшный враг на все послевоенное время. Атомные станции на Колониях без топлива остались, ведь к ним сейчас не особенно подлетишь, да и урановая промышленность в таком же нокауте, как все остальное хозяйство. Что из этого следует? Что нечем будет им свои планеты восстанавливать. Не будет у них энергии ни для кислородных станций, ни для водяных или парогенераторов, ни для озоновых установок, ни для силовых щитов и рассекателей… А что из этого проистекает, понимаешь? Колонисты и так злые стали как собаки, а уж если они без электричества останутся – пиши пропало. Такую бучу поднимут – устанешь успокаивать. А под шумок всякие «революционеры» появятся. Помяни мое слово. Ладно, если какой-нибудь «Пугачев» народ возглавит, а если «Ленин»? Или зарубежные шпионы воспользуются шатким положением и подобьют людей на безрассудства.

– Значит, придется договариваться и с Тираном, и с Главным инженером? – Сергей мысленно уже давно согласился с Великим Князем. Гордеев умел находить настолько простые и понятные слова, что не согласиться с ним было трудно. К тому же он был абсолютно прав. Война подошла к черте, за которой победителем становился не тот, кто нанесет издыхающему врагу еще один вялый удар, а тот, кто первым отойдет в сторону. К тому же и Великий Князь, и Преображенский чувствовали приближение опасности совсем иного рода, и тут было тем более не до гордости.