Путь проклятых

– Был такой сторожевик «Тихий», – внимательно слушая, подтвердил Тарас. – Даже одно время у нас в Балтийске стоял.

– Так вот. Как раз во время удара, – Олег с грустью улыбнулся, – мы вчетвером сняли тачку и двинули намного дальше порта Ньюхавн. Там засели в одном местечке и стали, так сказать, отмечали короткую свободу. Сам я тогда был молодым капитан-лейтенантом, шило еще в жопе играло. Вот и пошли бухать, хотя нам строжайше это было запрещено. А как долбать начало, ломанулись обратно на корабль. Но не успели. И так вышло, что мне единственному из команды удалось попасть в бункер…

– Бункер? – нахмурился Тарас.

– Бункер-шмункер, – пробурчал протиснувшийся в кают-компанию Треска, державший в руках тарелку с разогретым мясом. – А может, это диверсант какой. Засланец. Ишь, как ладно по-нашему стелет. А берега-то здесь чужие да зараженные, ненашенские, браток, а? Вы бы его тарантайку еще разок как следует прошмонали, не завалялось ли там чего интересного. Да и самого бы обыскать.

– В смысле? – насторожился Ворошилов.

– А что у него там под шмотьем было, кто знает? – Треска ткнул пальцем в пришельца. – Может, он под снарягой своей по горло взрывпакетами весь увешан. Ассасин, мать его.

– Грохнулся, что ли? – чужак сверкнул глазами на кока. – Я же переоделся!

– Ну-ка, остынь, Витя! – прикрикнул Тарас.

– А чего это мы все такие доверчивые вдруг стали? – не сдавался Треска.

– Ты мне еще в очко загляни, – беззлобно парировал Пушкарев и сделал очередной глоток. – Нету у меня ничего. С миром я. За помощью.

– Перестань, – осадил вечно ворчливого повара старпом. – Делай, что попросили.

– Садитесь жрать, пожалуйста, – хмуро пригласил повар, плюхая на стол перед гостем дымящуюся тарелку. Потом он уселся рядом с Ворошиловым через стол напротив и скрестил на груди руки, всем видом показывая, что не доверяет пришлому ни на грош. – Кстати, что это там у тебя за светилка?

– Я сначала пытался ставить на рэйлинги несколько автомобильных допфаркомплектов, – набрасываясь на китовое мясо с жадностью давно не евшего человека, ответил Олег. – Вот это вкуснятина! Но ни фига было не видно, и стекло трескалось от попадания воды и перегрева. А вас нащупал фараискателем мощным, с фокусированным лучом. Приготовился. Надеялся, что назад поплывете. И сработало же. Вы-то меня как – увидели или радаром?

– Пеленгом. Продолжай, – кивнул Тарас.

– Так вот, я оказался в бункере.

– Гражданском или военном?

– Военном. В мирное время его использовали для нужд народного хозяйства, а как жареным запахло, перевели в специальную готовность за двенадцать часов.

– Чей он?

– Местный, конечно же. Все как чуяли что-то. Напряжены были. На момент удара там помимо нескольких русских была часть подразделения специальных операций сухопутных войск Дании – корпуса егерей. Их по всему Копенгагену разбросали. Всего около двадцати человек. Часть корпуса морских пехотинцев и часть подразделения «Сириус», из пары десятков арктических коммандос, которые накануне ожидали заброски в Гренландию.

– Прямо тусовка каких-то Рэмбо, ха, – фыркнул Треска.

– Это получается немного больше полусотни душ, – подсчитал Тарас. – А остальные? Дети, женщины?

– И они есть. Из тех, кто вовремя оказался поблизости. Немного, конечно. Но со временем обжились, притерлись. Живность кое-какую завели, из той, что с поверхности удалось привести, пока фон окончательно не установился. В первые дни после бомбежек сходили в большой поход в зоопарк, пока другие не очухались и не позарились. Успели добыть несколько коз, свиней, кое-какую птицу… Действовали быстро, чтобы животные не разбежались. Так получили мясо и необходимый белок. Грибы опять же. Ну и мальцы через какое-то время пошли. Как-то жили до поры. Сейчас примерно где-то человек триста с гаком.

– Это нормативная вместительность бункера?

– Нет. Нормативная шестьсот. Часть помещений отвели для ферм по культивированию мицелия, часть под животных, еще часть под склады. Но помимо техники и коммуникаций еще достаточно места. Это-то, кроме ресурсов, скорее всего, чужаков и приманивает.

– Насколько я слышал, – подал голос Батон, – корпус егерей отвечал за антитеррористическую деятельность.

– Да, – кивнул Олег. – Он был создан для ведения партизанской войны, особой разведки, ну и разные операции проводил по борьбе с терроризмом. Еще занимался информационными операциями, типа психологической войны, участвовал в гуманитарных программах ООН и НАТО… В общем, с одеждой и провиантом на первое время нам сказочно повезло.

– Так. Понятно, – Тарас побарабанил пальцами по столу. – Допустим, с этим разобрались. Но какого лешего ты поперся в море? Один, да еще на такой посудине?

– Чтобы вас перехватить.

– Поясни.

– Слушайте, – отер губы Пушкарев. – Вашу лодку несколько месяцев назад запеленговали радары нашего убежища.

Моряки некоторое время обдумывали услышанное.

– Так вы нас засекли, когда мы только начинали свой путь к Антарктике! – первым вслух удивился Савельев. – А почему не вышли на связь? Не сигнализировали?