Путь повстанца

— Как ты можешь просто взять и смириться? — прошептала она из темноты.

«Потому что больше ничего не остается», — подумала Джин.

— Что ты за зверь? — спросила Ялла, нарушив столь долгое молчание, что Джин уже было понадеялась на окончание разговора.

— Я человек, — ответила Джин в полумрак, не уверенная, что поняла вопрос соседки.

— Нет, я имею в виду, ты была повстанцем? Как оказалась на Вобани?

Из матраса Джин пахнуло затхлостью, когда она снова повернулась к мириаланке. В сумраке было видно, как огромные синие глаза Яллы наблюдают за сокамерницей.

Была ли Джин повстанцем? В общем-то, нет. И ей даже довелось поработать на Империю, а не против нее.

Но когда это имело значение — когда над Хаддером и Акшайей нависла угроза, когда Джин оказалась на корабле работорговцев, — когда это имело значение, она инстинктивно занимала нужную сторону. Она предпочитала сражаться. Достаточно ли этого, чтобы стать повстанцем?

Ялла ждала ответа.

Джин отвернулась обратно к стене.

***

Ялла появилась в лагере вместе с новой партией заключенных. У нее были знакомые на Вобани — небольшая часть повстанческого ополчения с планет системы Мириал. Имперцы распределили их по разным тюрьмам, но этого оказалось недостаточно. Ялле удалось связаться с другими заключенными и обмениваться с ними короткими зашифрованными сообщениями.

И каждый вечер Ялла с презрением смотрела на Джин.

— Ты могла бы сделать столько всего, — разочарованно шипела мириаланка. — Мы могли бы поднять бунт. Охранников здесь не так много. Тюрьма переполнена.

Джин пропускала ее слова мимо ушей.

Зато обращала внимание, с кем и как Ялла общается. Она заметила, что соседка утащила с работы лазерную кирку и спрятала ее под матрасом. От ее внимания не ускользнуло и то, что Ялла все больше и больше нервничает, в ожидании некоего сигнала.

Мириаланка напомнила Джин о Со. Однажды он сказал, что одиночка, вооруженный лишь заостренной палкой, может переломить ход войны. Тогда Джин считала, что он верит в нее и в ее способность творить подобные чудеса. Теперь она понимала, что это не в ее силах. Но возможно, Ялле это по плечу.

И нужный момент настал. Ялла и ее сообщники выбрали время перед началом работы. На верхнем и нижнем уровнях взвыла сирена, мириаланка вскочила, откинула матрас в сторону и вытащила лазерную кирку и большую отбойную дрель, появление которой в камере Джин удивительным образом упустила.

— Время пришло, — произнесла Ялла. Ее голос был полон решимости, которую так и не сумела вытравить из нее тюрьма. — Ты идешь или остаешься?

Случилось невозможное — дверь их камеры распахнулась. Потрясенная Джин уставилась на открытый проем.

Не дожидаясь ответа соседки, Ялла сунула ей в руки отбойную дрель.

— Бежим! — крикнула она и вылетела из камеры, вскинув лазерную кирку.

Мириаланка пробежала метров шесть, когда начался бластерный огонь. Две короткие очереди, и Джин увидела, как Ялла падает на пол. Коридор заполонили штурмовики, двое вбежали в раскрытую дверь ее камеры.

— Она вооружена! — крикнул один из солдат.

Широко распахнув глаза, Джин бросила отбойную дрель на пол и подняла руки.

***

У нее появилась новая сокамерница. Джин не знала, к какой расе принадлежала Гвоздила, а завязывать с ней дружескую беседу определенно не хотелось. Соседка была низкорослой, со свисающими ротовыми щупальцами, студенистыми глазами и длинными пальцами. И она без всякой видимой причины ненавидела Джин.

И тем не менее Джин была рада новой знакомой.

Та не будила в ней ложную надежду.

Шестой месяц

ИМПЕРСКИЙ ИЗОЛЯТОР И ТРУДОВОЙ ЛАГЕРЬ LEG-817

МЕСТОПОЛОЖЕНИЕ: Вобани

ЗАКЛЮЧЕННЫЙ: Леана Халлик, № 6295А

ПРЕСТУПЛЕНИЯ: Подделка имперских документов, сопротивление аресту, насилие при отягчающих обстоятельствах, незаконное хранение оружия (два эпизода), побег из-под стражи

Надежда, как выяснила Джин, оказалась в тюрьме самой большой опасностью. Она толкала заключенных совершать глупости. Она внушала им мысль, что существует жизнь за пределами этих стен.

И самое главное, надежда приносила боль.

Сильную физическую боль где-то глубоко в груди. В те редкие дни, когда ее отправляли работать на фермы, девушка, кашляя от пыли, ощущала, как эта боль разъедает легкие. Она терзала желудок, когда пищевые кубики не могли утолить голод. От нее у Джин горело горло, когда штурмовики забывали наполнить фильтрующие фляги узников. Она жгла ей глаза всякий вечер, пока девушка не отключалась от изнеможения.

В камере появились муравьи, наверняка привлеченные исходящим от Гвоздилы зловонием. Ужиться с новой сокамерницей оказалось не так-то просто. Она даже угрожала убить Джин. Еще одно обстоятельство, которое придется как-то пережить.

Джин наблюдала за муравьями, спешащими по стене в угол под потолком. Там было нечего есть, но они все шли и шли. Джин положила руку на стену, прямо поперек муравьиной тропы, и насекомые изменили путь, огибая ее пальцы.

Муравьи напомнили ей об Акшайе, Акшайя напомнила о Хаддере, а Хаддер напомнил о том, сколь многое она потеряла.