Путь пешки 3. Смена короля

– Интересно, а откуда Турка знает – где наш дом?

– Понятия не имею. Это же Турка…

Глава 4

Мы очень долго шли по лесу – где-то поворачивали, где-то пролезали под поваленными деревьями – я давно уже перестала ощущать ход времени и расстояния. Если на прогалинах и лужайках еще были хоть какие-то отблески света неба, то в самом лесу стояла непроглядная мгла. Мы шли гуськом, держась за руки – Ефим, Мила и я. Ефим уверенно вел нас, как он различал дорогу – я даже не бралась и гадать. Далеко позади периодически были слышны автоматные очереди – оставалось только надеяться, что Турка под них не полезет.

Наконец мы дошли до их домика – в такой темноте я бы его и не заметила и прошла мимо. Мила завела меня в дом – я до сих пор не могла отойти от общения с Сашкой и от дневных событий – смерти Домушки и, возможно, Олега. Жить не хотелось вовсе – я просто шла за Милой, а она тащила меня за руку. Мы зашли, а Ефим остановился в дверях:

– Милка, никакой печи или свеч! Они могут заметить дым из трубы или свет. Залезайте на печь и ложитесь, а я останусь снаружи – чтобы они не застали нас врасплох… До рассвета протянем – а там видно будет.

– Хорошо, любимый – звук долгого поцелуя.

– Ох, Милка – ну и устроила ты сегодня тому бедолаге в избушке… Хорошо, что он до тебя так и не добрался…

– Так – для дела нужно было, ты же понимаешь… – еще поцелуи.

– Хорошо – иди уже, не оставляй ее одну. Я подержу дверь, пока вы залезете на печь.

Все это время я стояла спиной к ним, уставившись в кромешную тьму домика. Скудный лунный свет из двери все же заходил сюда и я видела свою тень на печи. Мила подошла ко мне сзади и взяла за руку – я даже вздрогнула от ее прикосновения.

– Танюш, полезай на печь. Давай поспим – утро вечера мудренее.

Мила помогла мне залезть на скамейку, а оттуда – на печку. Печка была не совсем холодной – видимо, сегодня ее топили. Убедившись, что я залезла и улеглась – Мила тоже быстренько взобралась ко мне.

– Все, девчата, доброй ночи! – сказал от двери Ефим и закрыл ее.

В домике воцарилась кромешная мгла. И тишина. Пока мы шли по лесу – были слышны наши шаги, дыхание и разговоры моих спутников, редкие крики ночных птиц, шелест крон вверху – а теперь меня окутывала мертвая тишина. Я медленно, но верно погружалась в прострацию – казалось, весь мир исчез, и я проваливаюсь в темную молчаливую пропасть.

Неожиданно сбоку я почувствовала какое-то движение – что-то легонько подталкивало меня, и после нескольких неудачных попыток Мила нашла мою руку и взяла ее в свою. Так как зрение и слух сейчас вообще ничего не воспринимали, я вдруг очень ярко ощутила – насколько ее рука теплая, сухая и гладкая. Она была как островок суши в мрачном темном океане, куда меня неотвратимо затягивало.

– Танюш, давай поговорим… Помнишь – как ты со мной тогда, у обрыва? Ты ведь тогда удержала меня… Поговори со мной – хоть о чем-нибудь, тебе нужно отвлечься… Подумай о себе и о ребеночке внутри тебя…

Мне абсолютно не хотелось ни о чем разговаривать – в голове было звонко и пусто… И вообще – казалось, что я и говорить-то теперь не умею. Но Мила не отступала:

– Тань, пожалуйста – не молчи… Это ты после того урода в избушке такая, да? Изнасилование – страшная вещь, я знаю… Мужчинам никогда этого не понять, они думают, что проблема только в том – больно или нет… А все намного серьезнее. Как говорил Учитель – во время этого процесса мужчина выступает как вампир и опустошает женщину, оскверняет ее. Акт любви и радости превращается в мрачное действо, лишающее… э… энергии и жизненной силы женщину… Именно поэтому многие потом кончают с собой – не от боли, не от позора, а от пустоты – они не могут найти в себе сил жить дальше…

Хм… Интересно – это что, старик на такие темы с Милой общался? Явно его обороты и энергия, о которой он все уши прожужжал. Мила же не умолкала, казалось – она сама хотела выговориться:

– Помнишь, ты меня тогда просила рассказать о себе? Да как-то у нас разговор не в ту сторону пошел… Так вот, Тань – я тебе все сейчас и расскажу. Не знаю – понимаешь ли ты меня и вообще слышишь ли… Но, я думаю – хуже не будет, а мне тоже легче станет… Так вот – с чего бы начать? Начну сначала…

***

Мила все говорила – ее низкий грудной голос, такой переживающий, такой доверчивый – понемногу вытягивал меня из черной пустоты – и мне уже не казалось, что я оглохла.

– В том мире, где я жила – богатые черкески зачастую растили дочерей с определенной целью – продать потом дочь в гарем османского султана. Тем более если дочки получались хорошенькими… Девочки не сталкивались с тяжелой работой, чтобы сохранить нежной кожу на руках, приглашали учителей танцев, литературы, музыки и, конечно же – османского языка, который девочка должна была знать в совершенстве. Честолюбивые матушки взращивали свое чадо, втайне мечтая – что однажды их дитя станет женой султана, ну а если даже и не станет – то в гареме ей обеспечена сытая привольная жизнь. С самого раннего возраста девочек соответственно настраивали, что это и есть смысл их жизни – стать женой или хотя бы наложницей великого султана…