Путь Отступника

Жизнь. Даже воздух девственного мира кипел жизнью. Она пробивалась сквозь землю, летала в небе, плавала в звенящих потоках и глубоких прудах. В тусклом свете звезд вырисовывались громадные деревья, поднимающиеся к небесам, широкие стволы и высокие кроны, превращающие лес в огромное подобие собора, где все было живое и росло во всех направлениях. Ярко цветущие, мясистые лианы опутывали деревья и извивались на земле, образуя толстые пружинистые ковры. Какие-то ползучие твари пробивались сквозь жирную плодородную почву под ногами, жевали листья и в свою очередь поедались маленькими крылатыми существами, которые летали сквозь полог леса и искусно лавировали между переплетенными ветвями. Светлоглазые длиннохвостые сумчатые пугались, видя пришельцев, и убегали, продираясь сквозь подлесок. Жизнь была везде.

– Отвратительно, – сказал один из агентов Беллатониса, наемник по имени Харбир.

– Да, да. Согласен. Ужасно негигиенично, – засопел другой агент гемункула, развалина по имени Ксагор.

– Тихо, – оборвал Морр. – Ни к чему выражать свои бесполезные мысли.

Морр не был руководителем операции. Теоретически никто из них не был главным, но инкуб сам собой излучал власть, и это сложно было игнорировать. Ксагор скривился, но Аэз’ашье, видимо, не было дела до слов великана-инкуба.

– Разве ты не чувствуешь? Это место совсем другое, не такое, как Город.

– Дома жизнь упорядочена с момента выращивания и до самой утилизации. А это просто анархия, – сказал один из посланников Иллитиана, выбритый налысо и похожий на ястреба воин Вирил. На нем был облегающий хамелеоновый костюм, в котором он выглядел, как стеклянная фигура.

Второй агент Иллитиана, женщина аристократичной внешности по имени Ксириад, ушла вперед на разведку маршрута. К неудовольствию Аэз’ашьи и Харбира, эта парочка настояла на том, чтоб покинуть «Рейдер» вскоре после того, как они отсоединились от основной массы кабалитской армии.

Морр прекратил спор, указав, что, несмотря на демонстративную примитивность, экзодиты вполне способны распознать энергетическую сигнатуру одинокого транспорта со значительного расстояния. Дикари предпочитали партизанскую тактику и наверняка бы напали из засады, заметив машину без сопровождения. Поэтому группа уже несколько часов шла пешком через кажущиеся бесконечными джунгли, лишенные всяких ориентиров и признаков цивилизации. Все ощущали иссушающий душу эффект пребывания в реальном пространстве, и терпение иссякало.

Наконец появилась Ксириад и сняла шлем хамелеоновых доспехов, отчего стала похожа на бестелесную голову. Они с Вирилом были очень похожи, вплоть до выбритых голов. Ксагор думал, что они кузены, Аэз’ашья считала их братом и сестрой, а Харбир предполагал, что это мать и дочь, замаскированная под сына, но он всегда питал слабость к театральным мелодрамам вроде «Отчуждений» Урсилласа. Морр хранил свое мнение при себе, а сами агенты Иллитиана не проливали свет на тайну. В разговоре, во всяком случае, Ксириад принимала роль старшего, как и сейчас.

– Камень встречи впереди. Признаков связного нет, но я не подобралась достаточно близко, чтобы убедиться в этом.

– Почему? – потребовал ответа Морр.

– Потому что я решила, что важнее сообщить вам, что мы уже близко, чем одной идти туда, где может быть ловушка, – сдержанно ответила Ксириад.

– Если мы не встретим этого «связного», сильно ли это уменьшит наши шансы на успех? – спросил Морр.

– Начисто. Сомневаюсь, что мы хотя бы сможем найти Мировой Храм без его помощи. Я уве…

Морр закинул огромный клинок на плечо и, не говоря ни слова, тяжелым шагом двинулся в том направлении, откуда пришла Ксириад. Остальным пришлось поторопиться, чтобы не отстать.

Камень встречи, о котором она говорила, оказался колоссальным кварцевым валуном, который торчал из лесной подстилки, как сломанный зуб. По его поверхности расползлись стертые от времени письмена, чужие символы, которые напоминали эльдарские, но имели куда более древнее происхождение. Камень окружала небольшая поляна, как будто деревья боялись расти слишком близко к этой чужеродной глыбе. Здесь висела тишина, резко контрастирующая с буйством жизни вокруг.

Морр без лишних церемоний зашагал вперед, и его безликая маска закрутилась по сторонам, как будто сканируя подлесок. Аэз’ашья легким шагом подошла к камню и рассмотрела письмена, не понимая их.

– Кто оставил эти знаки? – спросила она. Ей ответила одна из стеклянных теней, скользящих рядом – сложно было сказать, Ксириад это или Вирил.

– Похоже на символы Древних. Наверное, они создали это место много лет назад.

– Это ключевой камень, – не оглядываясь, прогрохотал Морр, который все так же стоял и изучал джунгли. – Мистические энергии планеты проходят сквозь эту точку и другие, что разбросаны по ее окружности.

Аэз’ашья, воодушевленная тем, что ей удалось разговорить обычно молчаливого инкуба, наградила его шаловливой улыбкой.

– Ты удивляешь меня, Морр. Откуда ты знаешь такие вещи? – спросила она с обезоруживающей невинностью.

– Я старше, чем ты думаешь, – тихо, как будто разговаривая сам с собой, ответил Морр.