Путь олигарха

– Ничего не продаем, ничего не покупаем. По-лу-ча-ем, по талонам и спискам.

– Ясс-но, – протянул новоявленный Разин. – Военный коммунизм, значит. – Он окинул взглядом витрину, взял, не спросясь, баночку овощных консервов и продолжал в прежнем шутовском тоне:

– И почем нынче корм для народа?

– Не корм, а икра кабачковая, – назидательно поправила его шустрая старушка с лицом, сморщенным, как соленый огурец весной. И этот сморчок, плавающий в белой плесени своих волос, вдруг бойко и даже с некоторой коварной поддевкой спросил:

– А у вас, собственно, талоны есть? Это только для рабочих комбината.– В ее голосе звучало желание представить это унижение хоть какой-то льготой, хоть как-то поднять стоявших в очереди.

– Бабуля, не пыли, – равнодушно сказал Стенька, продолжая рассматривать и читать этикетку.– Ик-ра ка-ба`ч-ковая, – медленно произнес Разин, делая ударение на втором «а» в слове « кабачковая», отчего название продукта получало непристойный смысл. – А насчет талонов, хорошая ты наша, – непринужденно ответствовал незнакомец, – то скажу, что когда мы купим эту вашу халабуду, то отменим всякие талоны. Так, ребята? – он лениво обернулся к своим. Те молча и медленно кивнули.

– Так сколько же стоит эта баночка? – Разин вопросительно посмотрел на продавщицу, похожую на жрицу храма, в который нечаянно заглянули непрошенные гости другого вероисповедания. Она, не отвечая, величественно подала прейскурант цен, который теперь назывался прайс- листом. Посетитель мельком пробежал помятый листок и с неподдельным удивлением воскликнул:

– Господа! Да вы живете в затерянном мире! В Киеве лет пять нет уже таких цен!

– Зато в Киеве есть деньги, – кинул кто-то из очереди.

– Деньги будут и очень скоро, – уже совсем другим тоном, веско и многозначительно сказал крутой незнакомец и вышел, позвякивая болтающейся цепурой.

Возле машины уже вертелось несколько зевак: все-таки в 1995 году новый или почти новый « Мерс» был еще в диковинку. Завидев хозяев, все мгновенно исчезли.

– Так-так, – удовлетворенно протянул главарь, наблюдая эту сцену,– схема работает. Теперь можно идти дальше.

После ухода из магазина чужаков там опять, как не раз бывало, возникло что-то вроде митинга. Посредине стал мужик лет сорока пяти с таким серым, изможденным лицом, с такими глубокими морщинами, как будто он сошел с давнишнего плаката, изображавшего тяжелое положение пролетариата в царской России. Он был явно под хмельком.

– Вас всех купят, как скотов, а потом выгонят на улицу, как бродячих кошек, – кричал мужик. – Вы посмотрите, какие они морды наели, а нам хлеба не на что купить.

– Пить надо меньше, – крикнула одна из женщин.

– Пью, потому что не могу спокойно смотреть на это блядство.

– А ты где раньше был?

– Там, где и все. В жопе. Кто против Союза голосовал – теперь расхлебывайте.

– Они хитро вопрос поставили: не против Союза, а кто за независимость Украины, – кричала тетка. – А кто будет голосовать против независимости? – То-то и оно. Кто же знал, что так повернется? Обманули народ.

– А ум зачем вам даден? – не унимался прообраз царского пролетариата.– Просрали нашу власть, теперь будете лизать свою икру кабачковую с ихней задницы. Где этот хрен заработал на такой « Мерседес»? Ему чуть больше тридцати, а он уже какой крутой. Вишь, теперь он на комбинат замахивается? За какие такие шиши? А болт завода Петровского ты не хочешь?

– И купит, будьте уверены. Я слышала, что винзавод уже купили, – кликушествовала еще одна.

– Ну и пусть покупают, – отвечала ей третья.– Значит, грамотные люди, если деньги есть; значит, умеют вести дело, не то, что наши. Купят – и себе заработают и нам дадут заработать. Нам много не надо. Дай хорошую зарплату – и называйся хоть ангелом, хоть чертом.

– Больно ты умная! Кто о тебе собирается позаботиться? Им бы свой карман набить, а там трава не расти, – возмущались из толпы.– Понавезут своих, а ты будешь грузить песок в Цюрупинске.

Жертву подневольного труда постепенно оттеснили с центрального места, но он продолжал пьяно ворчать про себя. Но кричали другие.

– Не так страшен черт, как его малюют. Нам нужны богатые люди, хватит нищету плодить. Богач, он и в Африке богач, он десять обедов не съест, что-то и нам достанется.

– Держи карман шире! Наши родители боролись, чтобы мы холуями не были, а теперь добровольно в хомут лезть? Где это видано, чтоб богач с кем-то делился, чмо ты поганое?

– Сама ты чмо! Наслушалась на партсобраниях дерьма всякого, а теперь нам мозги засераешь. Хватит, мы вас 75 лет слушали. На Западе люди живут и работают, как люди, а мы чем хуже? Рабочие руки нужны везде; но только хорошие руки, а не такие, как у нас: один с сошкой, а семеро с ложкой. Посмотри, сколько у нас бездельников на комбинате. Экономиста по социалистическому соревнованию за ненадобностью в бухгалтерию перевели – цаца великая. Начальник гражданской обороны – важный, как гусь, ходит, а толку с него, как с козла молока. Вот и доработались до ручки.