Путь океана: зов глубин (СИ)

Но он привёз. Он всё сделал правильно. Нет, Жанна, с Мадам я уже рассчитался, оставь себе. Жанна умная. Жанна не задаёт вопросы и отворачивается. Говорит весело, что у неё щиплет глаза. Они не прощаются. Нет.

Рабочий квартал смердит углём.

Но ему срочно нужно туда попасть.

Испуганное лицо старушки в щели скверно сколоченной двери. Тихо, ну чего вы. Это же я.

Всего лишь я.

Жёлтые монеты звенят в его горсти, отскакивают от половиц с тяжелым стуком. Чумазые дети, что собирают их, похожи на крысят.

Только сегодня он смел настолько, чтобы спросить, где же взрослые.

Каторга за долги? Это же смешно! Как это смешно…

Мокрые старческие губы на его руке заставляют её отдёрнуть. Сударыня, не нужно. Оставьте же, сударыня!

Он бежит прочь.

Злой червь грызёт его изнутри. Он больше не сможет им помогать. Впрочем им доложат об открытии именных счетов.

Мигрень до рвоты.

Бесконечные ступеньки.

Он знает наизусть город и идёт по тонкой нитке запаха, закрыв глаза. Ноздри — его поводырь. Спотыкается. Звенят выпавшие с верха карманов монеты. Ему нет дела. Запах моря отступает. Тошнотворно-сладкие волны повсюду. Ему кажется, будто они говорят с ним, подсказывают, куда поворачивать. Они шепчут и неожиданно мелодично прыскают знакомым голосом. Где он его слышал? Селин?

— Господин Витал! Давненько вас не было!

Волны старого шёлка, свисающего с потолка, от покрывшей их пыли похожи на серый бархат.

Господин Пти заламывает руки, видя пакет в его руках. Постарел. Не торопитесь, господин Пти, я сам подниму монеты с пола. Вам нельзя. У вас подагра. Да-да, на все. Ничего мне не будет, что вы. Просто не запирайте заведение.

…не запирайте…

Повсюду в свечном полумраке безымянные тела. Пёстрые подушки.

Голова раскалывается.

Вот и его угол. Как здесь чисто. Господин Пти колдует над зельем и ворчит, что каждый раз начинает генеральную уборку, да проклятая подагра…

Дымок благовоний такой приторный, что хочется чихнуть.

От первой же затяжки тошнота. Он сегодня разве ел? Надо вспомнить, когда он ел в последний раз… Вспомнить… Горлышко бутылки, не коснувшись бокала, наполняет его глотку терпким портвейном. Спасибо, господин Пти. Несите ещё. Несите всё. Я сам… Сам… Вторая идёт легче. Чёртов кашель. А вы постарались, господин Пти!.. Господин… Пти…

* * *

Огненное дышло «Кота» ревёт красным пламенем, но сейчас ему так холодно, что он тянет руки в злополучные поршни. Они мнутся и плавятся, стекают мутными лужицами в его сложенные лодочкой ладони. Покажи, что будет, когда ты послушаешь и сделаешь, как я сказал. Огонь лижет его руки, из оранжевого становится белым. Теплеет. Новые детали двигателя покрыты угольным нагаром, и хозяин уже и сам не помнит, когда их поставил.

Собственное лицо кажется ему жидким, и улыбка стекает куда-то к уху. Боль ушла. Он стонет от радости в подушку.

От третьей ему становится тихо везде.

Сердце больше не бьётся. Время остановилось. Замирают шестерни его опытного образца, что под стеклянным корпусом многие годы отмеряет силу нажатия воздуха о землю и о тугие воздушные волны. Он всегда знал, что воздухоплавание так же возможно, как и хождение по воде, просто не существует в их мире ни инструмента, ни транспорта… Он начинает с измерения воздуха. Над ним смеются. Ему всё равно. Только бы нашлась идея того самого колена, которое…

Вдруг его тело стремительно теряет вес, и он плывет на волнах дымки у подножия статуи Орфея. Ослепительное око чудовища тщетно ищет его, взрезая воды нестерпимым лучом.

Но Витала здесь нет.

Витал выше воды.