Путь океана: зов глубин (СИ)

В голосе прозвучало слишком много отчаяния для леди. Впрочем… могла ли она в считаться таковой после совершённого прошлым вечером падения?..

— Хорошо, я подожду, — послышался низкий голос Марсия из-за двери. — Я вам пирожных принес с завтрака. И ту книгу, что показал вчера. Она же вас всё ещё интересует?

Действительно. Именно пирожных ей сейчас не хватало! Однако на книгу она бы взглянула…

Стук повторился.

Нет, просто так он конечно же не уйдет. Придётся объясняться.

Селин вытерлась, почти до самых глаз завернулась в халат и открыла. Капитан по-хозяйски вошёл, поставил поднос на стол и положил рядом книгу.

На лбу Марсия замерли несколько озадаченных борозд.

Он взглянул на запертую дверь и попытался привлечь Селин к себе. Та сердито уклонилась.

— Вчера ночью вы были более, чем довольны моим обществом, миледи. Что же стряслось на утро?

Она прикрыла глаза и вздохнула.

— Марсий, все было ошибкой. Вам разве не очевидно? Впрочем, вероятно это вы чем-то недовольны? А хотите, я вам поаплодирую, и может, тогда вы, наконец, оставите меня в покое? Ведь именно этого вы и желали с самой нашей первой встречи, не так ли?

— Это всё ваш злой тон. Вам стоит с ним что-то сделать. Если только не хотите завести меня ещё сильнее…

Де Круа хотела было что-то сказать, но запнулась, поджав губы, и ошарашенно уставилась на него.

— Никогда… Никогда ещё мне не мстили столь цинично и столь коварно. Признаться, не ожидал такого от вас, — грустно произнес Марсий, плюхнулся на стул и продолжил. — Вы в своем гневе, между прочим, даже причинили мне сильнейшую боль…

Селин прикусила губу и замерла. Она уже начала свыкаться с мыслью, что доставляет людям одни страдания. И не понимала, как с этим быть.

— Да-да. Вы меня не только одарили пощечиной, укусили, да к тому же в один из самых ответственных моментов попытались придушить? Довольно необычное представление о любовных играх, доложу я вам, — он потер шею, и запаниковавшая Селин, взглянув ему в лицо, поняла, что он… вот-вот рассмеется.

Ей же было не до смеха. Что на неё нашло? Перед глазами вдруг мелькнуло побагровевшее лицо Марсия с приоткрытым ртом, которым он тщетно пытается ухватить воздух, и его удивленный затуманенный взгляд. Неужели с ней опять провалы в памяти?

…с трудом сдерживаемый пыл и трепет питает восхитительное чувство господства над этим совершенно одержимым ею сейчас мужчиной.

Захлёбываясь в невозможности собственного разнузданного бесстыдства и в ощущениях контроля над разгоряченным, жадным дыханием Марсия, де Круа отдаётся сладкой, пьяной, всепоглощающей бездне…

Селин стало не по себе.

— Но мне слишком понравилось — и вам, кстати, тоже, не отрицайте! — чтобы я сейчас же начал верещать от праведного негодования…

— Ч-то…

— Если вам нужна будет поддержка, хм… сильное плечо, тёплая постель… эээ… или что-то в этом роде, всегда — к вашим услугам. Для вас — всё, что угодно.

— Ваше навязчивое «гостеприимство» изрядно утомило, господин надзиратель, — прорычала побагровевшая Селин.

— А. Понял. Вы не считаете случившееся между нами поводом для непристойных предложений? — Марсий притворно задумался и не смог сдержать улыбку.

— Подите вон!!!

— Как скажете, миледи, — он расслабленно встал, вальяжно поклонился и вышел, явно довольный собою.

* * *

Селин простояла в оцепенении целую вечность и всё перебирала известные ей самые ужасные ругательства в адрес капитана. И перебивала себя же обвинениями в женском бесчестии, безумии, глупости и развратности…

В полном опустошении она уселась на кровать и рассеянно уставилась в книгу, что оставил Марсий. Полупрозрачные светло-коричневые страницы, с вкраплениями волокон листьев диковинных растений шуршали под пальцами, рискуя рассыпаться от любого неловкого движения. Удивительно, как капитан, одна из рук которого вообще являлась протезом, умудрился её не повредить. Иллюстрации манили чем-то неуловимо завораживающим и немного зловещим. Рисунки на гравюрах с телами напоминали символы стихий монастырских манускриптов, и чем дальше она листала, тем плотнее они заполняли тела на картинках.

Селин вновь вспомнила того раба на кровавой брусчатке Вердены… Отметины, как у него на лице, оказались и в книге. Де Круа тщетно силилась прочитать подписи к изображениям.

Дойдя до очередного разворота, Селин вдруг захлопнула книгу. Показалось, или она действительно увидела нечто, напоминающее стадии перехода человеческого тела в безобразное чудовище, стоящее на задних лапах?