Путь наверх

Но вглядевшись, Семушкин понял, что сверху падают не снежинки, а маленькие разноцветные кругляшки конфетти. Он перевел взгляд вверх и увидел, что над дверью прикреплена связка хлопушек. Открыв дверь, Костя потянул за концы взрывателей, и они грохнули разом, выстрелив в воздух большим количеством конфетти.

Подъезд пришел в движение, соседи с криками возмущения интересовались друг у друга, что произошло и когда это прекратится. Костя быстро закрыл дверь, скрывшись в квартире. Руки его тряслись, по спине текла струйка пота. На плохо слушавшихся ногах он вернулся в комнату и снова сел на стул перед компьютером. На экране сменилась надпись:

«Ну что, мудила, испугался? Если да, то правильно сделал. В следующий раз взрывчатка будет настоящей».

Внизу стояла подпись:

«Служба безопасности «Дисконт-банка».

Дальше следовала еще одна строчка:

«Р.S. Передай таким же придуркам, как ты, на случай, если у них появится аналогичное желание ограбить с помощью компьютера наш банк, что у нас здесь работают люди, которые привыкли решать подобные проблемы отнюдь не техническими средствами».

Через полчаса Дегтярев вошел в кабинет Бутенко в «Дисконт-банке» и, довольный, улыбнулся.

— Ну как, думаешь, усвоит урок? — спросил Андрей Дегтярева.

— Думаю, да, — еще шире заулыбался Иван. — Неделю он будет плохо слышать, зато соображать будет лучше.

Мужчины рассмеялись.

— Кофе будешь? — спросил Андрей у Дегтярева, включая кофеварку.

— Не откажусь, — ответил тот.

Через пять минут Андрей поставил перед Иваном чашку кофе и произнес:

— Да, кстати, что касается второго вопроса, по которому нас с тобой вызывал Потапов, об украденных компьютерах.

— Ну, ну, — оторвался от чашки с кофе Иван.

— Помнишь, Потапов говорил, чтобы мы поинтересовались насчет дешевых предложений оргтехники от разных малоизвестных фирм? Ну, в том плане, что от ворованной техники постараются избавиться побыстрее, слив ее по более дешевой цене.

— Ну, помню, помню, не тяни, — ответил Дегтярев.

— Так вот, я у этого Семушкина еще днем, когда залез к нему в компьютер, порылся там и случайно обнаружил файл с электронным прайс-листом. В нем указаны цены на оргтехнику, процентов на пятнадцать-двадцать ниже среднегородских. Мы тоже являемся пользователями Интернета, но на мой сервер такой прайс-лист никто не скидывал, значит, его распространяли выборочно. Фирма мне не известна. Хотя телефон в прайсе указан.

Иван хмуро посмотрел на экран монитора, потом произнес:

— Ну-ка распечатай мне этот прайс.

— Пожалуйста, — ответил Андрей. — Хотя это маловероятно, но проверить, наверное, надо.

— Да уж не волнуйся, проверю, — ответил Дегтярев.

— И вот что, — сказал Андрей, протягивая Ивану распечатанный на лазерном принтере прайс-лист с предложением дешевой оргтехники, — обрати свое внимание на то, что у компьютеров, которые предлагаются, довольно редкий тип процессора под названием «ARD». В нашем городе я таких не встречал.

— Ладно, — сказал Дегтярев, — завтра выясним.

Он допил свой кофе и, попрощавшись, сказал:

— Мне пора, у меня еще есть дела.

— Ночью? — удивился Андрей.

— В нашей службе понятия день и ночь размыты.

— Тяжелая у тебя работа, — усмехнулся Андрей вслед уходящему Ивану.

Глава 5

Отставной майор Глеб Панкратов не любил людей и не мог долго выносить их общества. Отчасти именно поэтому он жил за городом, довольствуясь лишь обществом двух собак — кавказских овчарок, с которыми находил гораздо больше общего, чем со своими собратьями по разуму. Вместе с собаками Панкратов охранял большой яблоневый сад, принадлежащий колхозу «Рассвет».

Такое отношение Панкратова к людям не было врожденным. Оно сформировалось на протяжении всех сорока двух лет жизни Глеба.

С детских лет среда обитания Глеба не способствовала развитию мягкости и покладистости его характера. Скорее, наоборот, развивала в нем агрессивность и жестокость, в общем-то, не свойственную ему изначально.

Он родился и вырос в семье рабочего. Отец его все свободное от работы время уделял своему любимому занятию — пьянству. Матери Глеб не помнил, так рано она умерла. Мачеха терпеть не могла своего пасынка за его упертый характер и пинала Глеба при каждом удобном случае, как в прямом, так и в переносном смысле этого слова.

Детство Глеба прошло на окраине Заводского района среди подростков, нравы которых были далеки от идеалов гуманизма. Глеб не только выжил в этой среде, но и заслужил репутацию пацана, которого побаивались из-за его крутого нрава.

К восемнадцати годам он окончательно усвоил для себя истину, что люди по-настоящему уважают только силу, а боятся жестокости. Именно репутация сильного и жестокого парня за ним и закрепилась.