Оборудование оказалось в порядке. Мне понадобилось около часа, чтобы проверить его, но в конце этого времени я был относительно уверен, что у меня есть все необходимое, включая запчасти. Знахарская по пути в контору союза, поэтому я вначале заглянул к доктору Моррису. Много времени это не заняло. Новости оказались не хуже, чем то, к чему я готовился. Доктор направил на меня все свои инструменты и тщательно изучил результаты — тщательность примерно на сто пятьдесят долларов — и потом выразил осторожную надежду, что три недели вдали от его кабинета я проживу, если буду принимать все, что он мне даст, и не слишком отклоняться от предписанной мне диеты.
— А когда я вернусь? — спросил я.
— Я уже вам говорил, Оди, — жизнерадостно ответил он. — Можно ожидать полного отказа печени примерно… ну, скажем, через девяносто дней. — Он постучал пальцами, оптимистично глядя на меня. — Я слышал, вы сможете оплатить операцию. Хотите, я забронирую для вас трансплантат?
— И во сколько это мне обойдется? — спросил я.
Он пожал плечами.
— Как обычно, — добродушно объяснил он мне. — Двести тысяч за новую печень плюс оплата пребывания в госпитале, плата анестезиологу, предоперационному психиатру, фармацевтам, моя собственная плата — вы ведь это уже знаете.
Я знал. И уже подсчитал, что с тем, что заработаю у Коченора, плюс мои сбережения, плюс заклад самолета, еле-еле хватит. Конечно, я буду разорен. Но жив.
— Кстати, у меня как раз есть печень вашего размера, — полушутливо сказал доктор Моррис.
Я в этом не сомневался. В знахарской всегда хватает запчастей. Потому что люди так или иначе все время гибнут, а наследники стараются увеличить наследство, продавая покойников на запчасти. Я встречался время от времени с одной знахаркой. Однажды после выпивки она отвела меня на холодный склад и показала множество замороженных сердец, легких, кишок и мочевых пузырей, все уже накачаны антиаллергенами, чтобы предотвратить отторжение, все с ярлычками и в упаковке, готовые к передаче платежеспособному клиенту. Жаль, что я не относился к этому классу, потому что доктор Моррис мог бы тут же вытащить одну печенку, разогреть ее в микроволновой печи и пришлепнуть мне. Когда я пошутил — я сказал ей, что шучу, — как бы стянуть одну хорошенькую печенку для меня, девушка скисла, а вскоре после этого упаковалась и улетела на Землю.
Я принял решение.
— Оставьте ее для меня, — сказал я. — Операция через три недели. — И оставил его довольным, похожим на бирманского крестьянина, ожидающего хороший урожай риса. Дорогой папочка. Почему он не послал меня в медицинскую школу, вместо того чтобы давать общее образование?
Было бы отлично, если бы хичи ростом равнялись людям, а не были чуть короче их. Это сказывалось на их туннелях. Особенно в маленьких, таких, как тот, в котором расположено местное 88-е отделение союза. Идти приходилось пригнувшись.
Помощник организатора ждал меня. У него один из немногих на Венере видов работы, которая не зависит от туристов, — во всяком случае не прямо. Он сказал:
— Мне позвонил Сабаш Вастра. Говорит, вы сговорились на тридцати процентах. Кроме того, вы ушли, не заплатив Третьей по счету.
— Признаю и то и другое.
Он что-то записал.
— И кое-что вы должны мне, Оди. Триста долларов за копию факса относительно вашего голубя. Еще сотню за подтверждение вашего контракта с Вастрой. Вам к тому же потребуется новая лицензия проводника; за это семьсот долларов.
Я дал ему свою кредитную карточку, и он снял сумму с моего счета. Потом я подписал контракт, который он подготовил, и приложил к нему карточку. Тридцать процентов Вастры не со всего миллиона, а только с моего гонорара. Тем не менее он заработает почти столько же, сколько и я, по крайней мере в наличных, потому что мне еще придется доплачивать за оборудование. Банки согласны поддержать человека, но хотят, чтобы с ними расплачивались, когда есть деньги… Никто ведь не знает, когда удастся заработать в следующий раз.
Помощник зарегистрировал подписанный контракт.
— Тогда все. Я могу еще что-нибудь для вас сделать?
— Не за вашу цену, — ответил я.
Он пристально, с оттенком зависти посмотрел на меня.
— Не прикидывайтесь, Оди. «Бойс Коченор и Дорота Кифер, прибывшие на „Юрии Гагарине“, одесский регистр, других пассажиров нет», — процитировал он строчку из сообщения, перехваченного им для нас. — Других пассажиров нет. Да ведь вы станете богаты, Оди, если правильно обойдетесь с этим клиентом.
— Богатый — для меня это слишком. Я хочу только быть живым, — ответил я.
Конечно, это не совсем так. Кое-какие надежды у меня были — не очень большие, и говорить не о чем, да я ни с кем о них и не говорил. Тем не менее я надеялся после этого дела остаться не только живым, но и богатым.
Однако возникала проблема.