Путь на эшафот

– Нет, нет, – ответил ей Норфолк. – Его Величеству понравилось, как ты поешь. И он хочет сообщить тебе это. Отвечай ему, когда он будет тебя о чем-нибудь спрашивать. Произноси слова ясно. Не бормочи. Он этого не любит. Веди себя скромно, но не стесняйся.

Король с нетерпением ждал девушку. Она сделала реверанс, и толстая белая рука короля похлопала ее по плечу.

– Достаточно, – сказал король благодушно, и она распрямилась.

– Мне понравилось твое пение, – сказал ей король. – У тебя приятный голос.

– Ваше Величество очень великодушны, – она стала заикаться и покраснела. Он смотрел, как прилившая кровь окрасила ее нежные щеки. Клянусь Богом, думал он, еще не было такой красивой девушки при дворе, с тех пор как умерла Анна. И глаза его вдруг наполнились слезами от жалости к себе за то, что у него такая несчастная жизнь. Он любил Анну, а она обманула его. Он любил Джейн, и она умерла. Теперь же он женат на этой фламандской кобыле, когда в его королевстве, прямо перед ним, стоит прекрасная девушка, и ему стоит только протянуть руку и сорвать эту прекрасную розу, каких еще не росло в Англии.

– Я с удовольствием проявляю великодушие к тем, кто доставляет мне удовольствие. Ты при дворе недавно? Подойди сюда. Можешь сесть рядом со мной.

– Да, Ваше Величество. Я недавно при дворе…

«Она еще не распустившийся бутон. Она самое великолепное существо, которое я когда-либо видел. Анна, конечно, была неотразима, но она была высокомерна, мстительна и требовательна. А эта маленькая Катерина Ховард с глазами серны нежна и даже испугана. У нее красота Анны и покорность Джейн. О, – думал Генрих, – как бы я был счастлив, если бы вместо этой фламандки я встретил в Рочестере это очаровательное существо. Какое удовольствие доставила бы мне возможность подарить ей соболя и драгоценности. Я ничего не пожалел бы для такой милой девушки».

Он наклонился к ней, изо рта его пахло довольно неприятно, и она, почувствовав на щеке тепло его дыхания, инстинктивно отстранилась. Он счел это проявлением скромности. Он был очарован ею.

– Твой дядя рассказывал мне о тебе.

Дядя! Щеки ее снова зарделись. Она подумала, что герцог не сказал о ней ничего хорошего.

– Он сказал мне, кто твой отец. Прекрасный человек, лорд Эдмунд. А твоя бабушка, вдовствующая герцогиня, мой друг.

Она молчала. Она и не мечтала о таком успехе. Она знала, что поет неплохо, но не больше. Конечно, поет она не так хорошо, чтобы король пришел в восторг.

– Как тебе нравится при дворе?

– Очень нравится, Ваше Величество.

– Я рад, что мой двор пришелся тебе по душе! – Он засмеялся, и она тоже. Он смотрел на ее хорошенькие зубки, на белую шею, и ему захотелось снова рассмешить ее.

– Теперь, когда я познакомился с тобой, ты будешь часто петь мне. Ты довольна?

– Я сочту это за великую честь.

– Тебя зовут Катерина, я знаю, – продолжал беседу король. – А сколько тебе лет?

– Восемнадцать, сэр.

– Восемнадцать! – повторил он и погрустнел. Восемнадцать, а ему скоро пятьдесят. Он стареет, задыхается, быстро приходит в бешенство, у него часто кружится голова, после еды ему порой бывает плохо, язва на ноге не проходит, напротив, становится ужасней. Он не может сразу вскочить на лошадь, как бывало раньше. Пятьдесят… А ей восемнадцать!

Он внимательно посмотрел на Катерину.

– Ты должна будешь мне еще поиграть и спеть.

Он хотел просто смотреть на нее, разговаривать ему не хотелось. Его одолевали мысли. Она прекрасная драгоценная вещь. У нее есть все, что нужно для жены короля. Она красива, скромна, добродетельна, полна очарования. Ему было больно смотреть на нее и видеть за ее спиной тень королевы. Он срочно хотел иметь Катерину Ховард, так когда-то ему хотелось обладать Анной Болейн. Но его желание обладать Катериной было сильнее – в нем было что-то душераздирающее, трогательное, потому что когда он любил Анну, он был еще относительно молод. Катерина казалась дорога ему потому, что была маяком, освещающим своим блеском темные дни человека средних лет.

Пела она очень мило. Ему хотелось протянуть руки и погладить ее, прижать к своей груди. Он был немолод, и ему хотелось теплоты юности. Он думал, что будет одновременно ее отцом и любовником, потому что она моложе его дочери Марии, и она так хороша, что всякий, если он не слеп, полюбит ее, а слепые тоже будут очарованы ее голосом.

Он смотрел на нее. Она снова стала играть. Потом он посадил ее рядом с собой. И она не пошевелилась в течение всего вечера.

Двор был возбужден.

– Видели, как вчера король беседовал с Катериной Ховард?

– Ну и что это ей даст? Будет его любовницей? Больше ей ничего не светит при живой королеве.

– Король знает, как избавляться от королев.

– Тише. У меня нет желания отправиться в Тауэр по обвинению в измене.

– Бедная королева Анна. С ней так скучно. В ней столько немецкого! А Катерина Ховард самая хорошенькая девушка при дворе. Давно у нас не было таких красивых леди.

– Бедная Катерина Ховард!

– Ничего себе бедная!

– А ты хотела бы поменяться с ней местами? Вспомни…

– Тише. Им не повезло!