Путь Моргана

– Это Мактавиш, – объяснил Ричард, снимая треуголку. – Ну, как ты, Китти?

– Прекрасно, – отозвалась она, садясь на постели. – Который теперь час? Вы куда-то уходили?

– На церковную службу, – объяснил Ричард. – Вставай, я отведу тебя мыться. Возле ручья земля мягкая, так что ты не поранишь ноги. А завтра мы раздобудем тебе башмаки.

Сходив в уборную, Китти последовала за Ричардом к пруду. Он прихватил с собой мыло и полотенце.

– Вода холодная, но едва ты привыкнешь к ней, она поможет тебе взбодриться. Этот пруд чем-то похож на римские ванны – в него можно погрузиться по шею, но он недостаточно глубок, чтобы утонуть в нем. Когда вымоешься, возвращайся в дом – мы будем завтракать. Попозже к нам зайдет миссис Лукас, чтобы узнать, не нужно ли тебе чего-нибудь, но, боюсь, одеваться тебе придется в тюремное платье и грубые башмаки без каблуков и пряжек. В твоем узелке были наряды?

– Нет, только тюремная одежда. – Китти замялась. – Я же мылась вчера вечером. Неужели обязательно мыться и сегодня?

Ричард строго нахмурился, решив сразу расставить все по своим местам.

– Здешний климат не похож на английский, здесь тебе не Англия. Тебе придется работать в огороде, присматривать за свиньей, собирать для нее свежую зелень, носить со склада кукурузу. Ты вспотеешь – здесь все потеют. Значит, мыться ты будешь каждый вечер после работы. А сегодня ты вымоешься дважды: за один раз ты вряд ли отмыла всю грязь, въевшуюся в кожу и волосы за время плавания. Если ты хочешь жить в моем доме, ты должна быть такой же чистой, как дом и я сам.

Увидев пруд, Китти ахнула:

– Но ведь он открыт со всех сторон! Меня могут увидеть!

– Никто не посмеет вторгнуться в мои владения, а это мой участок. Такой дерзости я не потерплю.

И Ричард ушел, сожалея о своей строгости, но решив, что рано или поздно Китти смирится с его правилами.

Пруд был необычным: канал, ведущий от него к ручью, перегораживал деревянный затвор, а второй канал, с таким же затвором, отводил воду вниз по холму, к огороду. Китти не поняла, зачем понадобилась столь сложная конструкция, ведь прежде ей не приходилось видеть ничего подобного.

Узнав здешние правила и убедившись, что Ричард не из тех людей, которые мирятся с неповиновением, Китти разделась и прыгнула в воду, опасаясь, что ее увидит кто-нибудь, притаившийся среди густых зарослей. От холодной воды у нее захватило дух, но вскоре неприятные ощущения исчезли, и она с наслаждением погрузилась в воду по самую шею. Китти тщательно промыла голову, поскребла кожу головы ногтями, долго втирала мыло в подмышки и лобок. Затем она расчесала еще влажные волосы, морщась от боли, но убеждаясь, что у нее больше нет ни вшей, ни гнид.

Выбраться из пруда было нетрудно – на дне возле стенки лежал плоский камень, служащий ступенькой. На берегах пруда росла чистая трава, о которую Китти вытерла ступни, прикрываясь полотенцем. Поспешно вытершись досуха, она надела рубашку и тюремное платье, позаимствованное у миссис Лукас, которая, по рассказам Ричарда, провела на этом краю света больше двух с половиной лет.

Теперь, когда и сама Китти очутилась на краю света, она не имела ни малейшего представления, где находится этот край: она знала только, что ее везли сюда почти целый год. По пути корабль заходил в несколько портов, которые она видела лишь мельком. Китти редко поднималась на верхнюю палубу корабля, избегая нежелательного внимания членов экипажа «Леди Джулианы». Она не оплакивала свою судьбу так, как несчастная девушка-шотландка, которая умерла от стыда и горя еще в Англии. У Китти не было родителей, и она считала это обстоятельство неожиданной милостью судьбы. Кроме того, ее спасала морская болезнь: ни один матрос не рискнул бы приблизиться к девушке, которую постоянно рвало. И потом, Китти знала, что она нехороша собой – ее красили только большие и ясные глаза.

Благополучно одевшись и помня о том, что дом Ричарда находится совсем рядом, Китти с любопытством огляделась. Остров Норфолк был так же не похож на Кент, как и на Порт-Джексон.

Когда «Леди Джулиана» прибыла в Порт-Джексон, в залив ее провели на буксире. Это странное место внушало Китти страх. Выйдя на палубу, она первым делом увидела подплывших к кораблю в лодке из коры обнаженных чернокожих людей, которые что-то кричали, указывали на судно пальцами, потрясали копьями. Перепуганная Китти бросилась обратно в трюм и больше не осмеливалась покинуть его. Несколько каторжниц, которыми Китти втайне восхищалась, разоделись в платья, припасенные для них капитаном Эйткеном, и теперь горделиво вышагивали по палубе, уверенные, что на берегу им окажут почтительный прием. Какими смелыми они казались Китти! Прожив среди этих женщин восемнадцать месяцев, она поняла, что каторжницы с «Леди Джулианы» отличаются друг от друга, как день и ночь, и что даже самые закоренелые преступницы сохраняют подобие достоинства и уважения к себе. Ни того ни другого у Китти не было.