Оглядываюсь, на копошащиеся позади дружественные цели. Не помню почему, но убивать их нельзя. Более того – есть чувство, что их нужно довести до купола. Ну что ж, есть упоение в бою. Доведу пузатую мелочь. Главное, что не отстают. Семенят в десятке шагов позади, лавируя среди агонизирующих туш.
Постепенно приходит боль. Десятки тысяч очей веры сгорают ежесекундно. Рвутся и тут же восстанавливаются мышцы. Меч выворачивает суставы – он ведет свой танец и я лишь мешаю ему достичь идеальной красоты движений. Лопаются под нагрузкой связки. Нервы лагают в сверхплотном потоке команд.
Меч рассекает тела, пользуясь всеми своими козырями. Божественный артефакт, сотворенный в миг озарения. Небесный состав металлов, идеальная проводимость адаманта и прямой доступ к моему балансу. Каждый раз, натыкаясь на все более крепкую броню или более емкостной щит, он просто глубже и глубже зачерпывает веру. Созданный разрушать…
И все-таки, несмотря на величие, он был кустарной поделкой абсолютного нуба. Клинок сверкал и стонал, выгорая в запредельном бою. Он пел смертельную песню врагам, но и сам рыдал над своей краткой судьбой. Капли расплавленного металла устилали мой путь. Слишком много энергии он пропускал через себя.
Сжигая себя, сжигая меня…
Боль и инстинкт самосохранения вернули мне разум. С удивлением оглядываюсь. Вокруг – кровавое месиво. Словно по стае тварей ударил дивизион РСЗО. На камне лавовые лужи. Хлюпает под ногами кровь, стекающая в бездонные трещины. Содрогаются в агонии тела, подергиваются оторванные конечности.
Стремительно мелькают логи: полученный урон, расход веры, некрологи убитых тварей. Часть обзора перекрывает окошко алерта. И как я с ним дрался?
Это я удачно повоевал. Только как выйти из боевой формы? Я горю, мать вашу, горю!
Тело полыхало болью и протуберанцами дружественного пламени. Прозрачный огонь не обжигал, но вот питающая его сила…
Особенно пугала сжимающая меч рука. Она накалилась, словно силовой кабель под сверхнагрузкой. Плоть краснела, шла пузырями, обугливалась, теряла чувствительность. Я скрипел зубами, но не мог разжать пальцы. Меч настойчиво хрипел свой последний куплет и тянул меня в бой.
До купола рукой подать и впереди остался лишь один противник. Остальные уважительно расступились, и что обидно – не перед нашей крутизной.
Усилием воли отключаю чувствительность. Нет сладкого шашлычного запаха, нет боли. Я просто машина утилизации Хаоса. Поработаю, а затем на техобслуживание. Там подшаманят, покрасят – буду как новенький. Наверное…
Впереди несокрушимой скалой возвышался монстр, в полсотни метров высотой. Нечто гориллоподобное, матерое, с толстенной непробиваемой шкурой. Засевшие в ней обломанные клинки и наконечники копий сверкают драгоценным мифрилом. Тварь опирается на кулаки гипертрофированных рук и скалится в предвкушении добычи. В глазах – тьма и разум, над виском – знакомый шрам.
Мать Творца! Как же тебя убивать то?
На груди с тихим звоном рассыпается кулон из камня богини жизни. Судя по всему, времени у меня осталось не много. Истекающий расплавленным металлом меч рыдает о том же самом.
Скалюсь твари в ответ, приветственно киваю и тут же атакую!
Короткий рывок, уворот от хлестнувшего из-за спины монстра хвоста. Микропорталом прохожу сквозь вставшую перед лицом стену черного огня. Уклоняюсь от ударившего в камень кулака. Полосую его клинком, легко отброшенным силовым доспехом гиганта. Хреново…
Порталом выбрасываю себя над головой монстра. Высоковато, но ниже не получается, божество контролирует физику ближнего пространства. Десять метров падения и я обрушиваюсь на загривок твари. Соприкоснувшиеся доспехи искрят и отталкивают друг друга, словно однополюсные магниты.
С силой всаживаю клинок между позвонков. Полсекунды сопротивления сжигают полтора миллиона очей веры с баланса. Клинок полыхает как плазменная дуга, медленно погружаясь в плоть монстра. Сжимающая меч рука неожиданно подламывается и рассыпается кусками обугленного мяса. Из плеча торчит почерневший осколок кости.