А затем, что-то пошло не так. Я почти выбрался в плюс, когда приток от верующих неожиданно иссяк. Практически мгновенно, буквально - за месяц-другой, словно где-то внизу перекрыли кран.
Минус двести тысяч… минус триста… С шелестом переворачивается столетняя страница календаря. Минус четыреста… пятьсот… Еще век…
До потери души оставалось всего ничего, примерно - с комариный хм.. хоботок... И тут на баланс упал неожиданный перевод в “988.000 ОВ”, закрывая задолженность аккурат под ноль. Скромная приписка:
Вот и сидел я сейчас на холодном каменном полу, мало чем отличаясь от новорожденного. Практически голый и босый, мало что понимающий, с трудом шевелящий отекшими конечностями. Разве что сиську не просил. Хотя…
Мой полубезумный смех встряхнул паутину и разогнал по углам несколько дюжин пауков. Мелких, как душевная боль от несправедливого наказания сына. И таких же сильных.
Отливающие сталью тварюшки были размером с кулак и напрягали трехзначными числами в строках характеристик.
Матерые… Ненавистные…
Зло сплевываю, качаю головой. Неужели наблюдатели от Ллос?
Сейчас оклемаюсь - и отсыплю всем щедрых люлей. Без разбора - правым и виноватым. Зато - от души. Ибо достало! Не жизнь - а сплошная бухгалтерия со строгими расценками за свершения и поступки.
И вроде как лихо быть богатырем. Махнул направо - улочка. Махнул налево - переулочек. Лепота! Только вот спешат уже злые коллекторы, тряся счетами и справками. “Изба крестьянская, три штуки. Цены ей нет! Пятьсот рублев!” И плевать им, что улочка была забита нечистью, а переулочек - полон врагами дерзкими…
Привычно матерясь вполголоса, жалуясь на судьбу и подбадривая себя к действию, я опираюсь на руку и пытаюсь встать. Получается хреново. Сведенные судорогой и сжатые в кулак пальцы онемели до полной потери чувствительности.
Подношу руку к глазам, заторможено пялюсь на побелевшую кисть.
И что характерно - вторая конечность вполне себе работоспособна.
Помогая зубами, распутываю пальцы, словно намертво затянутый узел. Кровоток толчками устремляется в онемевшую кисть, а я даже не думаю кричать от боли. Просто забыл…
На раскрытой ладони пульсирует кристалл невероятной красоты. Волны света раздвинули тьму. Визжащие пауки пытаются укрыться от сияния, впрессовывая свои тушки в неподходящие по размеру щели. Трещит свод, сыпется с потолка хитин, а я все разглядывал маленькое чудо.
Изумленно отмахиваюсь от рекламы, бережно касаюсь камня.
Алена… Моя микрожрица. Ну а кто, кроме нее? Единственная, кто сохранил веру.
Вот что случилось в далеком двадцать втором году от “Битвы у стен Первохрама”? Десятки тысяч НПС разом потеряли веру? В один день?! Скорее уж - массово вымерли. А сокланы? Спросить бы, да не у кого…
Без особой надежды обращаюсь к потолку:
-- Запрос к ИскИну-4733!
Тишина…
-- Система? Справка? Эй, кто-нибудь?
Лишь злые глаза пауков сверкают из щелей.
Сам, все сам…
Встаю. Резкими, злыми движениями разгоняю кровь по мышцам. Усилием воли гашу боль, совершаю короткое дефиле вдоль периметра древних стен. На ходу, ударом кулака плющу о камень особо дерзкого паука.
Удовлетворенно киваю - есть еще силушка в ягодицах.