Путь молодого бога

Принимаю добро, даю команду гордому Сиреневому перетаскать все в кладовую.

Коротко интересуюсь:

– Надежно все?

Фей оглядывается, затем беззвучно шепчет:

– Сады в Чертогах Патриарха. Надежней, чем у бога за пазухой.

Киваю. Молодцы крылатые. Четко работают. И ништяки вроде не жмут, можно с феями дружить. Нужно бы отдариться ответно…

Прошу посланника подождать:

– Одну минуту…

Отвернувшись, быстро разминаю в руках пару мифриловых монет из стратегического резерва. Затем припоминаю, какого вида клинки видел у охраны Патриарха. Нечто сродни эльфийскому, хоть и безумно миниатюрное. Полуторный клинок сложной вязи и плавной формы. Односторонняя заточка, ятаганистого вида лезвие.

Силой воли придаю предмету нужный дизайн. Вытягиваю рубящую кромку, гарду, концевик. Творю дорогую на вид рукоять. Вот и готов шедевр на скорую руку. Расходы совушек – две тысячи на монеты и три косаря на крафт. Терпимо. В кошельке Патриарха сотня золотых – это десять тысяч.

Гляжу на статы предмета и невольно приподнимаю бровь. Это что ж, такой зуботычкой можно дракона завалить? Выходит, что так, но только в случае, если боец уверен в справедливости своего дела и сражается ради блага других.

Последний жест руки – формирую бархатную ткань, в которую заворачиваю крохотный, с палец длиной, меч. Торжественно вручаю посланцу:

– Ответный дар Патриарху. Лично в руки.

В глубине моей души мычит связанный хомяк. И даже насильно впихиваемые ему в пасть плюшки с маком не могут порадовать жадного зверя.

Ав весь день заморачивался с переездом. Свое старое жилье он стеснялся показывать, так что шмотье в таверну таскал один. Да и было-то там… Хрен, да ни хрена.

Жалкие трофеи за несколько тысяч лет экономной жизни. Десяток кирок, бесполезные, но памятные находки и запасы дешевой, но почти вечной еды. Самолично сушеное мясо – добытое в редких встречах с крысами хаоса. Рассказывая о них, Ав больше морщился – было не очень понятно, профитны ли такие бои. Судя по всему, отожрали они у него мяса не меньше, чем бригаде удалось добыть. Не будь шахтеры богами – разобрали бы их крысюки на запчасти.

На раннем ужине поделился планами на завтра.

– Ав, уходим в глубокий рейд. Ты готов?

Авось отложил ложку, отодвинул в сторону тарелку с полюбившимся оливье и с готовностью кивнул:

– Говно вопрос. Северные шахты пробиты до полусотни метров в глубину. Туда давненько никто не ходил.

– Ты меня не понял. Мы закопаемся глубже. Возможно – даже на порядок глубже.

Ав слегка побледнел.

– Лаит, боги свидетели, я тебя уважаю и за тобой – хоть в Пустоту, хоть в Хаос. Ты только скажи – куда ты так торопишься? Давай поживем немного крафтом, отдохнем хотя бы лет десять. А потом – потихоньку, метр за метром полезем вглубь. Я в твою чуйку верю. Нас ждут мифриловые самородки.

– Нас ждут мифриловые жилы. А десятилетия у меня нет. Канцлер дал всего год, чтобы убраться с уровня.

А вот теперь Авось сбледнул основательно.

– Это невозможно. Комфортное время накопления на один билет – тысячелетие. Везунчики и безумцы справляются за столетие. Но чтобы за год… Это подстава, Лаит! Боги не живут в таком ритме! Мы можем провести год в неспешной беседе. Можем сразиться в шахматной партии на пару десятков лет. Можем отрешиться в столетней медитации. Мы бессмертные, нам вредны стрессы, мы сходим с ума!

Киваю.

– Я понимаю. Но все же попробую. По большому счету, уйти можно хоть сейчас, на пяток уровней у меня хватит совушек. Учитывая, что хотел бы забрать тебя с Сиреневым – то на пару уровней.

Ав смутился.

– У меня тоже кое-какие накопления есть. И если ты мне доверяешь – то можно перенести нас в твоих Чертогах. Там двойной понижающий коэффициент.

– А почему все так не делают?

– Да кто ж пустит чужака в свою святая святых? Там накопленное добро, центры сил, управляющие контуры защитных периметров. У многих – тайны и секреты, о которых другим знать и вовсе не нужно. Гаремник из мальчиков, пыточная, лаборатория душ, божественные застенки… Мало ли?

Я покрутил головой:

– Фигасе у некоторых фантазии. Знаешь, давай-ка заскочим после ужина ко мне в гости. Что б ты чего плохого не надумал. А потом – в приказном порядке спать. Восемь часов. Потому что регулярный сон во время фарма я тебе не гарантирую…

С утра выходили рано. Под ночной холодок, вяжущий ноги туман и первые лучи просыпающегося плазменного солнца. В городе затихала ночная жизнь. Кристаллизовались пролитые лужи крови. У кого-то – рубином, сапфиром или гиацинтом. Но чаще – недорогой яшмой или бросовым розовым кораллом.

Затихали крики ограбленных, стоны подрезанных или изнасилованных.

Исчезали в тенях боги ночи. Кто-то из них честно пахал в забое, другие – поджидали неудачников в темном переулке.

По ночам меня особенно часто бомбило призывами о несправедливости. От кого-то ушла добыча, а кого-то, наоборот, – поймали. И выражал он богам свой последний отчаянный протест.