Девушка отняла от губ свирель, но музыка продолжала звучать. И тогда Лана запела. Запела о тоске по любимому, которого видела лишь однажды, но полюбила всем сердцем. Она совершила невозможное – нарушив правила богини места, пошла за ним сквозь пространство, бросив свой крохотный, но такой родной оазис. И лишь неразлучная птица-фамилиар сжимала когтями ей плечо, пытаясь удержать от шага в бездну.
Плата оказалась велика. Звездная тропа лишила ее слуха и выжгла глаза. Да и завела она их невесть куда – птица пропала в пути, а вокруг – тьма и пустота. И лишь один лучик счастья сверкает в беспросветной мгле.
Когда наступает ночь – любимый приходит к ней. И тогда она нежно берет его лицо в ладони и осторожно касается его губ. Скоро! Скоро зайдет жаркое солнце, и любимый вновь постучится в ее двери…
– Красивая история… – завороженно прошептал я.
– Страшная, – поправил меня Авось. – Очень страшная, если знать подробности…
Я невольно прищурил глаза:
– Что?
Ав скривил губы, уставился в одну точку и медленно заговорил:
– Ее любимый – это боголовец Джу. Сын бога и суккуба, поставщик божественного мяса в дома услады. Влюбляет, уводит за собой. Со зрением и слухом – также мутная история. Его девочки слепнут регулярно, зато стоят дорого. Их продают клиентам лишь один раз за ночь. И отдаются они со всей нежностью и любовью, ведь считают, что ласкают своего единственного… Любовь слепа… Ты понимаешь?!
– Крак! – Чайная чашка лопнула у меня в руках. – Тварь!
– Еще какая… – подтвердил Ав. – Как и клиенты этого проклятого дома. И кстати. Свирель у Ланы сделана из кости ее фамилиара, так что зря она зовет свою птицу по утрам – та уже не прилетит. Джу позаботился и об этом. Такое вот у него чувство юмора…
– Тварь… – еще раз прошептал я.
Последняя опция призывно помигивала. Выбираю ее, так как тыкать в другие боязно. Вырезать народ тысячами или калечить собственную специализацию мне не хотелось.