Путь Могучего. Том 2

— Ну и должен поблагодарить Елену Ивановну Юрьевскую, без которой всё это было бы невозможным. Лена, ты где, я тебя не вижу? — он тщетно оглядывался по сторонам, насколько ему позволяла голограмма.

— Её здесь и нет, пёс, — громовым басом заявил очнувшийся император.

Разумеется, ему и сыну сфера для очистки воздуха досталась первому.

— О, какие люди, — расплылся в ехидной улыбке Ушаков. — А вот оскорблять не надо, а то я ещё пожалею, что не подстроил вам случайную смерть.

— Лучше умри сам, пока я до тебя не добрался, — прогремел в ответ император, поднимаясь и подходя к голограмме. — Жить тебе осталось только вдох.

— Спешу вас разочаровать, ваше императорское величество, — с издёвкой заявил начальник тайной канцелярии. — Возврата оттуда, где вы оказались, нет.

— Как нет? — спросил знакомый женский голос, и ему вторил девичий: «Ах!».

Я оглянулся и увидел Елену Юрьевскую и Алису. Ну теперь точно все в сборе. У женщин на головах было надето нечто похожее на противогазы. Но говорить они могли свободно, голос только немного искажался. Видимо, они были готовы. Правда, как оказалось, не ко всему.

— Ох, извините, дамы, — ещё более издевающимся голосом проговорил Ушаков. — Я вас обманул. Нет оттуда возврата. У вас был билет в один конец.

Алиса уронила лицо в ладони и зарыдала, но утешать мне её совершенно не хотелось. Юрьевская же разозлилась, но тут она окинула взглядом собравшихся и поняла, что участие в заговоре известно в том числе и императору. Поэтому она тоже сникла, облокотилась на зеркальную стену и сползла на пол. Очень театрально, надо сказать.

Больше внимания на голограмму не обращали. И, видимо, поняв это, Ушаков отключился.

Итак, все выжившие собрались в одном месте, и теперь передо мной стояла задача вернуть всех домой. Желательно целыми и невредимыми. Предателей тоже, пусть с ними разбираются надлежащие органы.

Все постепенно приходили в себя, благодаря сферам для дыхания. Даже одного из двух боевых магов, что находились за гранью смерти, удалось вытащить. Второй, к сожалению, так и не пришёл в себя.

Отец и брат сидели, насупившись и отдельно от всех, словно считали остальных виновными в том, что оказались тут. Я не спешил к ним подходить. Ещё будет время пообщаться и выяснить отношения.

Пирогов уже деловито сновал в сфере от живоглота и помогал приходить в себя тем, кому это было сложно. Во многом плохо было цесаревичу, так что отец и мать склонились над ним. К нему же постоянно подходил и Алексей Сергеевич, пытаясь улучшить состояние юноши. Воронцов был на подхвате и делал всё, что говорил ему старший товарищ. Одним словом, на время забыл, что он сам — светлейший князь и светлейшая голова, а стал подручным целителя.

И тут я почувствовал, что что-то кардинально изменилось. Сам дом. Пространство вокруг нас изменило собственную текстуру. Зеркала потускнели, и их покрыл матовый налёт, за которым что-то двигалось.

Зверь вышел на охоту.

Я так понял, что он побоялся упустить добычу и теперь решил нас всех умертвить. Почему он не попытался сделать этого раньше, для меня неведомо. Наверное, надеялся переварить нас неспешно, поглощая одну эмоцию страха за другой, но не вышло. Мы вдруг оказались готовы сорваться с крючка, чего местный хищник допустить не мог.

Я прекрасно видел это резкое движение за матовым налётом на зеркалах. Оно было почти на каждой стене и нигде не повторялось. Сражаться придётся не с одним противником, понятно.

Сжав руку в кулак, я увидел, как с ладони засветился меч.

— Что ж, — сказал я, ухмыльнувшись, — пора почистить твою карму. А то нижние чакры совсем засорились.

Остальные собравшиеся из числа тех, кто мог, уставились на меня. Никто не понимал, что происходит. Запоздало я подумал о том, что мне нужно было бы отойти подальше от людей и уже там вызвать хищника на бой. Но потом решил, что вряд ли он меня послушался бы, и всё равно напал тут.

Обернувшись по кругу и заглянув во все зеркала, являвшие собой теперь мутное марево, я остановился и закрыл глаза. Противник у меня один, несмотря на то, что хищных щупалец у него может быть много. А это говорит о том, что надо биться не с щупальцами, а их хозяином. Сложность заключалась лишь в том, что, по словам того же живоглота, хозяин отростков в виде отдельных монстров — весь этот мир.

— Все прочь из здания! — рявкнул я, но всё-таки поздно.

Мутное марево в зеркалах начало принимать конкретные очертания. Сначала они были просто тёмными тенями, но затем из них ринулись чудища, вышедшие прямиком из кошмарного бреда душевнобольного. Тела этих тварей были усеяны острыми клыками и кривыми когтями, светящимися в полумраке, а в тысячах глаз плескалось кровавое безумие.

У некоторых из них были паучьи ноги, у других — скорпионьи жала, у третьих — змеиные клыки. И всё это в одно мгновение полетело на нас. Я успел увидеть лишь пару или тройку кровожадных морд и понял лишь одно: с этими договориться не получиться. Они пришли убивать. И не успокоятся, пока не добьются своего.