Путь меча

- В основном верно. Вы очень тонко подметили суть. Только маги, как правило, ставят несколько специализированных слоев защиты, сколько хватает сил. Естественно стараются делать это без ущерба для атакующих заклинаний.

- А как же тогда маги используют эти самые атакующие заклинания? Я так понимаю, чтобы сделать свой ход им необходимо снимать защиту?

- И снова верно. Именно поэтому маги предпочитают действовать как минимум парами, так их эффективность как боевых единиц вырастает в разы. Пока один занят атакующими плетениями, второй держит щит и активирует общую защиту при малейшей угрозе. Естественно, чтобы сработаться, магам требуется значительное время. - Владелица лавки, принялась теребить локон своих волос. Что как видится, делала всегда, размышляя о чем-то интересном.

- Тогда что же можно ожидать от моей защиты?

- Чудес точно ожидать не стоит. Такая защита хороша от метательных предметов и ударов простым оружием. Те же рунные стрелы или мечи вроде ваших, легко сквозь нее пройдут. - Лиз улыбнулась.

- Воспринимайте ее как последний шанс. На тот случай, когда уже не сможете увернуться. Да, и не забывайте про импульс удара.

- Спасибо за урок Лиз. Вы мне все очень понятно объяснили. Приятно было пообщаться. - Улыбнулся в ответ Мальцев, хотя вопросов у него появилось едва ли не больше чем понимания.

- С вами тоже было приятно поговорить. Возвращайтесь завтра утром, думаю, успею закончить артефакт.

- Отлично. А что за анекдот вы упомянули про гномов?

- О. Вы, правда, не слышали? Анекдот про местного бродягу, повадившегося выпрашивать милостыню. На дороге он подбирал сухой навоз, стучал в дверь и просил кусочек черствого хлеба для "бутерброда". Хозяева в ужасе предлагали ему выбросить навоз и давали что-то поесть. Но вот однажды, постучав в дом, он нарвался на Наугладура. Тот, потрясенный, пробормотал: "Это есть никак нельзя. Знаешь что? Брось-ка это, и пойдем в хлев, там есть посвежее, еще тепленькое".

Попрощавшись с хозяйкой лавки, Мальцев с улыбкой до ушей вышел на улицу. Где его чуть не сбил с ног какой-то мужичок, одетый в разноцветные тряпки и смешную шапку, похожую на ночной колпак из меха, с помпончиком на конце. Падая, мужичок зацепился за рукав Федора, вырвав с мясом костяную пуговицу.

- Извините господин.

- Да ничего. - Со вздохом произнес парень, оглядев повреждения и помогая мужику подняться. На рубахе последнего зияла большая прореха, открывая давно не мытое тело.

- Эй ты! Сюда смотри! Тебе говорю, да!

К Мальцеву, неподалеку, в окружении четырех клевретов стоял какой-то пышно одетый товарищ, в куртке с гербом и кучей драгоценностей по всей тушке. Важно подняв подбородок, он опирался на украшенную великолепной резьбой костяную трость. Его свита заняла всю дорогу, создав затор.

- Ты кто такой?

Федор ненадолго опешил от такого вопроса.

- Ты сам-то кто?

- Перед тобой наследный барон Кобберг. - Прогнулся один из клевретов дворянчика, в кружевной рубашке с цветной вышивкой.

- Вас что не учили в детстве поведению в обществе? Плебей! - Вступил другой, в кожаном жакете, из под которого выглядывала белоснежная рубаха из дорогого на вид материала.

- Меня зовут Саргон. И в вашем обществе мне находиться не хочется, поэтому и этикет тут не нужен. Пропустите ка.

Парень грубо отодвинул загораживающего выход модника, проскальзывая за окружение и вытягивая за собой Эрина.

- Наглец! - Прошипел обиженный клеврет, хватаясь за шпагу. И тут же полетел на землю от смачной оплеухи.

Да, пощечины тоже порой действенное средство вразумления, если вкладываться в процесс. А Мальцев, уже начиная заводиться, вложил в удар много эмоций.

Ошарашено глядя на свою шестерку, сидящую на пятой точке, барончик завизжал, что-то гневное и попытался ударить Федора своей тростью. События снова вошли в привычную колею.

Следующие несколько минут, парень откровенно развлекался. С ленцой ускользая от богатырских ударов шпагами, он наносил в ответ резкие и точные удары тростью, отобранной у барона. Все действо сопровождалось свистом разрезаемого воздуха, смачными шлепками и азартными криками пацана, который с каждым удачным ударом подпрыгивал на месте и искренне радовался за него. Мальцев не мог отказать ему в удовольствии и откровенно издевался над незадачливой пятеркой благородных, отвешивая удары по наиболее чувствительным местам, но стараясь обходиться без членовредительства. В общем, можно сказать, что страдало преимущественно чувство достоинства благородных господ.

Своими действиями, он некоторое время спустя снискал одобрение и со стороны проходящего по улице народа, с восторгом неиспорченного зрителя смотревшего бесплатное представление. То и дело слышались крики болельщиков и советы отбить дворянам что-нибудь жизненно важное, от которых толпа взрывалась хохотом. Это еще сильнее заводило барона и ко.